Написано кровью моего сердца

Звякнувший металл, когда Джорди скинул с лошади какой-то тяжелый мешок под ноги Дугалу, дал подсказку. Рента. Дугал вместо брата собирал плату с арендаторов и, видимо, возвращался в Леох. Многие расплачиваются не деньгами, а товаром: ветчиной, птицей, шерстью, копченой рыбой… Наверное, фургоны со снедью Дугал оставил на стоянке, а сам прискакал верхом.

Ангус Макларен, держась со старшим сыном в стороне, опасливо косился на Роджера, словно тот в любой миг мог отрастить крылья и упорхнуть. Дугал с улыбкой повернулся к нему и произнес на гэльском:

— Не волнуйся, друг мой, из него такой же призрак, как и из меня.

— Странноприимства не забывайте, — на том же языке подхватил Бак, — ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство ангелам[46].

Все испуганно замолкли и вытаращили глаза. Наконец Дугал рассмеялся, остальные вслед за ним. Лишь Ангус вежливо хмыкнул, но тоже расслабился и переступил с ноги на ногу. Словно получив сигнал (а может, так оно и было), дверь коттеджа распахнулась, и миссис Макларен с Элли вынесли стопку деревянных тарелок и дымящийся горшок с кашей. За ними появился один из младших Макларенов, бережно сжимающий обеими руками солонку.

Во время завтрака — а кашу и впрямь пересолили, пусть и не сильно — Роджер улучил во всеобщей суматохе минутку и тихонько поинтересовался у Дугала:

— Значит, Макларен просил вас проверить, не дух ли я?

Тот удивленно вскинул брови и улыбнулся краешком губ. Брианна тоже всегда так делала в ответ на несмешную шутку или если думала о чем-то забавном. Неожиданное сходство вызвало всплеск такой боли, что Роджеру пришлось опустить глаза и откашляться, иначе голос бы задрожал.

— Что вы, вовсе нет, — небрежно отозвался Дугал, глядя на миску, из которой собирал остатки каши кукурузной лепешкой, вытащенной из седельной сумки. — Он подумал, вдруг от меня будет толк в ваших поисках… Хотя согласитесь, это немного подозрительно, когда висельник вдруг стучится в вашу дверь.

Он поднял глаза, посмотрел на шею Роджеру и приподнял темную густую бровь.

— Что ж, этот висельник хотя бы способен сам ответить на вопросы, — вставил Бак. — В отличие от того типа из хижины на холме.

Дугал удивленно опустил ложку и уставился на Бака. Тот, приподняв бровь, посмотрел на него в ответ.

Господи… они что, заметили? Неужели?! День был не таким уж жарким, однако у Роджера по спине побежал пот. Может, из-за одинаковой позы, но явное сходство между этими двоими бросалось в глаза, совсем как… как длинный острый нос посреди лица.

Роджер видел, что в глазах Дугала сменяют друг друга разные эмоции: удивление, любопытство, подозрение.

— И какое вам дело до той хижины? — спросил он, кивком указывая на сгоревшие руины.

— Никакого, — пожал тот плечами. — Просто хотел сказать: мол, если хотите, можете прямо спросить моего родича, что с ним случилось. Нам скрывать нечего.

Вот удружил, подумал Роджер, покосившись на своего прадеда, который с невозмутимой улыбкой принялся поедать соленую кашу. Какого черта он вообще об этом заговорил?!

— Меня повесили несправедливо, по случайному навету одного человека, — сказал он как можно небрежнее, но голос все равно дрогнул. Пришлось замолчать и откашляться. — В Америке.

— Неужто в самой Америке?! — с изумлением переспросил Дугал. Все — и люди из его клана, и Макларены — уставились на Роджера. — Как вы там оказались… и что же заставило вас вернуться?

— У моей жены там родня, — ответил Роджер, думая про себя, что за игру затеял Бак. — В Северной Каролине, на реке Кейп-Фир.

Он чуть было не назвал имена Гектора и Иокасты Кэмерон, благо вовремя спохватился, что Иокаста приходится Дугалу сестрой. К тому же в Америку они переедут лишь после Каллодена, а до него еще несколько лет.

А Дугал до тех времен и не доживет… Роджер с ужасом глядел в лицо собеседнику. Он погибнет за пару часов до битвы, на чердаке дома под Инвернессом, с кинжалом Джейми Фрэзера в горле.

Роджер вкратце пересказал историю своего повешения и спасения, опустив детали (ни к чему упоминать о войне за независимость), а заодно скрыв участие Бака в его казни. За спиной он остро ощущал присутствие прадеда, но старался лишний раз не оборачиваться. Иначе удавил бы паршивца на месте!

К концу истории он силой выдавливал из себя слова, а сердце стучало в ушах от еле сдерживаемой злости. На лицах слушателей застыла целая гамма эмоций: от благоговения до сочувствия. Элли Макларен, не стесняясь, всхлипнула и уголком фартука утерла глаза; даже ее мать, казалось, жалела о лишней соли, подсыпанной в тарелку. Ангус, кашлянув, протянул Роджеру глиняную бутыль, как оказалось, с пивом, причем неплохим. Роджер пробормотал слова благодарности и сделал пару глотков, отворачиваясь от чужих взглядов.

Дугал же кивнул и повернулся к Ангусу.

— Расскажи мне о человеке с холма, — велел он. — Когда это случилось и что ты об этом знаешь?

Тот заметно побледнел и, кажется, был не прочь сам хлебнуть пива.

— Шесть дней уже минуло, ghoistidh[47].

И он коротко и не столь красочно пересказал вчерашнюю историю.