Написанные в истории. Письма, изменившие мир

Я понимаю Ваше недоверие. Весьма вероятно, что какая-нибудь женщина, вполне порядочная, молодая и красивая, забавляется тем, что пишет Вам. Не так ли? Но, милостивый государь, что же это?.. я, кажется, уже забыла, что между нами все кончено.

Ги де Мопассан — Марии Башкирцевой

Конец апреля 1884. Париж

Милостивая государыня!

Я только что провел дней десять на море, почему и не ответил Вам раньше. Теперь же вернулся на несколько недель в Париж, прежде чем уехать на лето.

Решительно Вы недовольны, сударыня, и, чтобы подчеркнуть свое раздражение, Вы заявляете, что я Вас не стою.

О сударыня, если бы Вы меня знали, Вы поняли бы, что я не притязаю на высокую оценку ни в моральном, ни в художественном отношении. В глубине души я смеюсь над той и над другой. Все в жизни мне более или менее безразлично: мужчины, женщины и события. Вот мой истинный символ веры, и прибавлю, хотя Вы и усомнитесь в этом, что я дорожу собой не больше, чем другими. Все в мире — скука, шутовство и ничтожество.

Вы говорите, что навсегда губите себя в моем мнении, продолжая писать мне. Почему же? Вы проявили редкую смелость духа, признавшись, что Вас задело мое письмо, причем признались в этом гневно, просто, откровенно и очаровательно, что меня тронуло и взволновало.

Я извинился перед Вами, приведя свои объяснения.

Вы ответили мне еще раз, очень мило, не слагая оружия, проявив почти благожелательность, но все же с некоторой примесью гнева.

Разве это не вполне естественно?

О, я хорошо знаю, что теперь внушу Вам сильное недоверие. Пусть так! Значит, Вы не хотите встретиться? А ведь о человеке узнаешь больше, слушая его в продолжение пяти минут, чем переписываясь с ним в течение десяти лет.

Как могло случиться, что Вы не знаете никого из моих знакомых? Ведь, живя в Париже, я ежедневно бываю в обществе. Вы могли бы сообщить мне, что в такой-то день будете в таком-то доме, и я приехал бы. Если бы я показался Вам слишком неприятным, Вы не стали бы знакомиться со мной.

Но не стройте иллюзий на мой счет.

Я и не красив, и не изящен, и не необыкновенен. К тому же все это должно быть Вам совершенно безразлично.

В каких кругах Вы бываете — орлеанистских, бонапартистских или республиканских?

Хотите, я буду терпеливо ожидать Вас в музее, в церкви или на улице?

В этом случае я поставил бы только одно условие: не ждать напрасно женщину, которая не явится на свидание. Что сказали бы Вы о встрече в театре, не обусловленной знакомством со мной, если только Вы сами этого не захотите?

Я сообщил бы Вам номер своей ложи или пошел бы с друзьями. Номера Вашей Вы не скажете. А на следующий день Вы могли бы написать мне: «Прощайте, сударь». Разве я не более великодушен, чем французские гвардейцы при Фонтенуа?

Целую Ваши ручки, сударыня.

Мопассан

Милый «букетик» Бунина внучке Рахманинова

Два русских гения — Иван Алексеевич Бунин и Сергей Васильевич Рахманинов — познакомились весной 1900 г. в Крыму и на всю жизнь остались друзьями. Позже Рахманинов напишет два романса на стихи Бунина, которого особо любил как поэта, а Бунин посвятит другу целую главу в «Воспоминаниях». Есть там чудные строки: «При моей первой встрече с ним в Ялте произошло между нами нечто подобное тому, что бывало только в романтические годы молодости Герцена, Тургенева, когда люди могли проводить целые ночи в разговорах о прекрасном, вечном, о высоком искусстве. <…> проговорив чуть не всю ночь на берегу моря, он обнял меня и сказал: „Будем друзьями навсегда!“». Они переписывались, изредка встречались, революция развела их надолго: в декабре 1917-го воспользовавшись приглашением на гастроли, навсегда покинул Россию Рахманинов, в 1920-м, «испив несказанную чашу душевных страданий», уехал Бунин.

У Сергея Рахманинова были две дочери: Ирина (1903–1969) и Татьяна (1907–1961). В 1924 г. в Дрездене Ирина вышла замуж за светлейшего князя Петра Григорьевича Волконского (1897–1925). Князь Петр уехал в Европу подростком, учился живописи в Лондоне и Париже, был учеником Константина Сомова и Жан-Поля Лорана[139]. Скоропостижно скончался в 28 лет, еще до рождения дочери Софии. Рахманинов очень любил свою внучку. Княжна София Петровна Волконская (1925–1968), по второму мужу Венемекер, умерла довольно молодой на Багамских островах.

В 1949 г. София[140] поздравила Бунина с 79-м днем рождения и в ответ получила такое прелестное письмо[141].

24 октября 1949, Париж