Напарница

— Погоди, — не удержалась я. — Скажи мне. Если ты так боишься… всего этого… «Устрицы» говорят правду? Всё это действительно?.. — Я замялась, не зная, как выразить обуревавшие меня мысли. — Свято?

— Дурочка ты, Кати, — усмехнулся вампир. — Нельзя же верить всему вздору, который несут невежи вроде господина Шерена и его слуг! Нет никакой святости, даже не думай. А вот мимо рябины я пройти не могу, да и тебе неприятно будет.

— А почему?.. — заикнулась было я, но вампир открыл какую-то дверь и втолкнул меня в комнату прежде, чем я успела почувствовать ставшее привычным отвращение перед закрывающей вход рябиной, из которой «устрицы» делают распятья.

«Это сделал я, — раздалось у меня в голове. — Чтобы ты могла найти оружие, которым убили моего наставника. Ищи скорее, а я посторожу. Учти, это должно быть что-то опасное для нас, способное поражать быстро и на расстоянии — прежде, чем не-мёртвый успеет напасть. Всё поняла?»

Я машинально кивнула и огляделась. Гостевая комната, обставленная с учётом потребностей благородного господина средних лет — кровать с половинным пологом и оттоманкой, платяной шкаф, умывальник в одном углу, высокая печка в другом, два кресла, стулья и письменный стол у левого окна — теперь была украшена выполненными из рябины иконами, отрывками из священных текстов в серебряных рамках и рябиновыми же распятьями над обоими окнами и дверью. Стол был завален острийскими книгами с серебряным тиснением на обложках, также там стояли чернильница, коробочка с песком и пресс-папье, естественно, выполненными из серебра и лежала стопка гербовой бумаги. Меня запоздало охватило смущение, когда я поняла, что оказалась одна в спальне мужчины. Горничные всегда убирают в спальнях вдвоём, иначе присутствие девушки в комнате мужчины невозможно. Мне приходилось немало помучиться, чтобы мой обыск спален принял вид невинной уборки.

«Ами! — прогремело у меня в голове. — Потом будешь смущаться, работай!»

Я потерла виски. Не знаю, как напарник это делал, но, похоже, его никак не трогала крайняя болезненность для меня такого способа общения: по мои ощущениям, сначала виски словно пронзала раскалённая спица, потом раздавались раскаты грома, сопровождаемые ударами молний.

«Ами!!!»

Я вздохнула и постаралась сосредоточиться. Больше всего на свете мне хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко, где не растёт рябина, нет серебра и, пожалуй, вампиров. Все размышления о неприличности моего пребывания здесь, о таинственной способности напарника разговаривать со мной в моей голове — это всё слабо заглушало сильнейшую панику, в которую приводили меня острийские средства защиты от вампиров. Ужаснее всего, что мне нельзя было отвлекаться от этого чувства, а следовало погрузиться в него, чтобы отыскать убившее не-мёртвого оружие. Это было не так-то просто, слишком сильно меня пугали висящие на стене распятья, иконы и серебряные рамки священных текстов. Однако через какое-то время мне удалось успокоиться настолько, что я сумела отличить отпугивающее ощущение, производимое рябиной от чувства исходящей от серебра опасности. От рябины следовало держаться подальше; приходилось делать над собой усилие, чтобы подойти на расстояние ближе двух шагов. Серебро же нисколько не отталкивало, оно «всего лишь» излучало в пространство жар, как если бы я приближалась к открытому огню. Страх, боязнь обжечься, а вовсе не внутренний запрет вынуждали меня держаться избегать соприкосновения с изделиями из этого металла. Но это странно, я ведь точно знаю, что серебро не причиняет мне вреда…

Проверки ради я дотронулась до стоящего на столе пресс-папье. Ничего не произошло.

«Ами, поторопись! Шерен вышел из кабинета!»

Это известие повергло меня в ужас. Какой тут обыск, какое оружие, бежать, бежать как можно скорее!

«Не смей! Ищи, я всё беру на себя».

Мне ничего не оставалось, как покориться: прямой приказ вампира запирал меня в комнате почище распятий над дверью. Я уняла дрожь и снова сосредоточилась. Рябиной вампира можно остановить, не пустить, прогнать, но нельзя убить. Остаётся серебро и осина… Осины в комнате нет, это я могу сказать совершенно точно, а серебра более чем достаточно, но ведь пресс-папье не убить на вампира, он уклонится от удара и от броска.

«Ами!!!»

Помимо видимых мной предметов, опасный металл явственно ощущался в ящике оттоманки — это я поняла, нервно мечась по комнате. Подняв крышку, я увидела пистолет с рябиновой рукоятью и серебряными накладками по бокам. Рядом лежал мешочек с серебряными пулями.

В коридоре послышались упругие шаги господина Устрицы. Я пропала…

«Сиди тихо, — прозвучал приказ напарника. — Когда пройдём мимо, быстро заканчивай работу и жди приказа. Поняла?»

Я машинально кивнула, забыв, что вампир не может меня сейчас видеть. Что он затеял?! В следующий момент я похолодела от ужаса, услышав, как в коридоре мой напарник произносит на чистом острийском: