Нансен

Это вызвало бурное народное возмущение. Но Бернадотт силой оружия и с помощью англичан, грозивших блокадой, подавил сопротивление.

Правда, король Бернадотт вынужден был пойти на некоторые уступки, присягнув на верность конституции «союзного» государства. Свободолюбивые норвежцы (заметную роль в этом деле сыграл дед Фритьофа Нансена — пламенный патриот Ганс Сейердаль Нансен) добились удовлетворения и другого своего требования: Швеция признала Норвегию равноправным партнером в сношениях с иностранными государствами.

Все же в принудительной унии под торжественными фразами о свободе и братстве таился зародыш раздоров. Норвежцы видели во всем свершившемся свое поражение, а шведы, наоборот, ощущали себя победителями. Богатая консервативная Швеция, где главенствовало чиновное дворянство, подавляла страну, стремившуюся к демократии, уничтожившую у себя сословные привилегии и аристократические титулы.

В середине XIX века между «союзными» народами вспыхнул открытый конфликт. Поводом послужило решение шведов передать руководство внешней политикой министру, не ответственному перед норвежским стортингом.

Вспыхнувшая между двумя союзниками политическая борьба приняла острый характер. И вновь Норвегия потерпела поражение — шведы сумели настоять на своем, сделав лишь небольшие конституционные уступки.

Несмотря на формальные соглашения, Норвегия бурлила. Год от году положение внутри страны накалялось. Патриотически настроенные общественные круги требовали решительных действий и прежде всего расторжения унизительной унии. Один из радикальных вождей норвежских общественных кругов Бьёрнстьерне Бьёрнсон. имевший огромное влияние на весь народ, взывал: "Пора расторгнуть договор, зачумляющий нас!"

Поэт Бьёрнстьерне Бьёрнсон был близок Нансену. Помимо горячих дружеских чувств, их объединяла общность политических воззрений. Нансен тоже страстно ратовал за разрыв унии с Швецией и полный отказ от ее угнетающей опеки.

Действительно, положение Норвегии становилось невыносимым. Швеция, стремясь занять привилегированное положение, установила выгодные для себя торговые пошлины и тем самым подрывала экономику «братской» страны. А именно к этому времени торговый флот Норвегии стал одним из крупнейших в мире, он втрое превосходил флот шведов.

Отношения между соседствующими «братьями» ухудшались все более, приводили к частым правительственным кризисам и сменам министерских кабинетов. Попытки уладить спорные вопросы путем переговоров не только не ослабляли напряжения, а только усиливали взаимные упреки и обвинения. Шведы упорствовали в политических и экономических притязаниях, а норвежцы не поддавались им и еще активнее отстаивали свои права.

Нансен не остается в стороне от борьбы за национальную независимость. Человек решительных действий, он не ограничивается сочувствием патриотам, требовавшим изменения конституции и разрыва унии. Выступления в печати прославленного путешественника вызвали горячие отклики и за пределами его родины.

Уже названия его статей свидетельствуют об их целенаправленности: «Мужество», «Путь», «Мужчины»… "Речь идет сейчас ни больше, ни меньше, как о самостоятельности и чести Норвегии", — пишет Нансен в одной из статей. Эта позиция его тверда и неизменна, он проводит ее во всех своих выступлениях. "Король, — пишет он в другом месте, — обязан прежде всего охранять самостоятельность и честь нации. На то он и король. Воля норвежского короля не может быть иной, чем воля народа".

Норвежцы внимают пламенным словам своего героя. Однако народные лидеры колеблются, действуют нерешительно. И тогда Нансен призывает их: "К смелости! Нас пытаются запугать тем, что дело станет серьезным, если мы пойдем по прямому пути, единственному, который мы считаем ясным и приемлемым… Нас пугают тем, что мы склоняемся к незаконному положению, что на долгое время будем изолированы в Европе, что будем под угрозой нападения Швеции. Извечный страх! И никто не говорит о смелости. А разве весь народ не может быть смелым? Когда-то, во всяком случае, Норвегия обладала смелостью…"

Горячий призыв горячего сердца! Впрочем, иных слов и не следовало ожидать от человека, которому претит всякое выражение трусости, неуверенности, безволия. Путь его без компромиссов, прямой — к свободе!

Неудивительно, что норвежцы просят своего национального героя принять на себя политическое руководство. Один из радикальных деятелей при всеобщем одобрении обращается к Нансену: "Вы писали: "Нам нужны мужественные люди!" Вы имеете на то право, ибо вы Мужчина. И вы имеете право крикнуть: "Смелость!", ибо вы сами доказали собственную смелость. Вы говорите нам, что не можете быть государственным министром, так как отказались от религии. Но напомню вам известные слова Генриха IV: "Париж стоит мессы!" Возьмите руль в свои руки, Фритьоф Нансен! В этот момент вы — знамя Норвегии!"