Нано

Шаги вместе с запахом быстро приближаются к тебе.

Ты снова дергаешься, и звук шагов обрывается. Ты глубоко дышишь, пытаясь набраться сил.

— Он... все еще в сознании?

Ты не слышишь ни грана той истерики, которая секунду назад плескала в этом голосе через край.

Кто-то третий приближается к тебе вместо недавно кричавшей девушки, от двери. Присаживается на корточки. Фигура большая, она перекрывает все поле твоего зрения. Черные штаны, пиджак и бронежилет сливаются в пятно, сверху что-то белеет, разделенное черной полосой пополам. Край белой рубашки и черный галстук, угадываешь ты. Ствол винтовки бесцеремонно тычется тебе в щеку. Ты пытаешься нахмуриться и огрызнуться хотя бы, раз твое тело все еще бесполезное бревно, но из рта вырывается только хрип пополам со слюнями, лицевые мышцы спазматически сокращаются несколько раз.

Твой взгляд со скоростью улитки движется выше и упирается в черную маску с белым кругом и крестом внутри. Огромных сил требует фокусировка взгляда. Еще больших — мысленная концентрация на увиденном.

Аркадийский Крест, вспоминаешь ты. Аркадийский Крест — это оптический прицел.

Ты в заднице.

...Но Триада была бы хуже.

А потому ты все напрягаешь и напрягаешь память, раз тело тебя не слушается.

— Ого, — здоровяк рядом с тобой поворачивает голову в сторону невидимых женщин. Ствол винтовки указывает на шприц, все еще торчащий в твоей шее. — Эта доза свалила бы модификанта. Ты модификант? — он снова смотрит на тебя.

— Он не может ответить, Бо, — женщина с глубоким голосом шумно вздыхает. Ты слышишь незнакомый акцент.

— А выглядит так, будто может.

Что-то трогает твои ноги. Подпинывает, будто проверяя твою способность двигаться.

— Мисс, отойдите от него.

— Брось, Рут, он бревно.

Пинки становятся сильнее.

— Он все еще побил Скорпиона.

Прекрасно, еще одно членистоногое на твоем пути... Почему они выбирают такие имена?

— Не то чтобы это было сложно. Скорпиоша жуткий позер, — бормочет Бо, и ты чувствуешь к нему смутную симпатию из-за этого замечания.

Рядом со здоровяком Бо появляется другая фигура, женская, совсем маленькая по сравнению с ним. На ней нет маски, но ты все равно не можешь разобрать черт лица.

— Что еще он умеет? — спрашивает она с интересом.

Запах спирта выдает, что именно она сидела в бочке в подвале. Она резко наклоняется к тебе, и запах заставляет твои глаза слезиться. С внезапной серьезностью она задает очень странный вопрос:

— Ты человек? В смысле, настоящий... настоящий-настоящий человек?

— Он не может ответить, мисс, — повторно вздыхает Рут.

— Это Вик, — быстро говорит Нарима, не выдерживая этого нелепого разговора. — Я знаю его. Он... хороший парень.

Это звучит неубедительно, но ты благодарен и за такую попытку

— Это его обвинили в убийстве Кристины, — продолжает Нарима, — но, пожалуйста, оставьте его. Он не причинит никаких проблем.

— Он уже причинил нам кучу проблем, — девушка раздраженно дергает плечом и поднимается. — Мне, конкретно!

— И все же...

Нарима непреклонна в желании тебя выгородить. Ты плохо ее знаешь, но она никогда не производила впечатление жестокой. Жесткой — да, резкой — да, суровой — определенно. Но не жестокой. И не равнодушной. И она действительно знает, что ты дружил с Кристиной.

И пытается договориться.

— На... — ты давишь из себя этот звук.

Бо упирает дуло винтовки тебе в голову, девушка рядом снова наклоняется. Внезапный интерес, как и то, что тебя еще не пристрелили, придает сил.

— ...ри... ма...

— Что? — спрашивает она неуверенно. — Что, Вик?

— Брось это, — ты выдыхаешь, и темнота наваливается на тебя с новой силой. — Н-не... спорь... с... ни...

— Охрененно героично, мудила! — фыркает девушка и с силой пинает тебя в бок. — Ответь на мой вопрос, если можешь!

У тебя больше нет тела, оно грузное и неповоротливое, ты почти не чувствуешь своих конечностей, но у тебя еще есть слова.

Слова!..

Какое богатство.

Ты долго думаешь, что произнести, потому что подозреваешь — это может быть твоя последняя речь в жизни.

— Я лучше... настоящего человека, — говоришь ты.

Ты должен сохранить интригу! И ты не врешь, технически.

— И я... хочу... отомстить... убийцам... Кристины...

Ты безнадежно отрубаешься где-то на ее имени.

Когда ты падаешь в бесконечную темноту, единственное, что дарит тебе спокойствие — это то, что ты выбрал самые верные слова из возможных.

Ведь это Аркадийский Крест, а Аркадийский Крест как никто уважает право на месть.

Они говорят что-то еще, они снова тычут в тебя винтовкой, но новые попытки очнуться не дают никакого результата. Ты только пытаешься вспомнить что-то еще, что-то очень важное, что касается уже не Креста, а тебя лично. Ты считаешь часы и не понимаешь зачем, но эта привычка настолько глубоко въелась в твой мозг...

Грубо, четыре часа от Каски до окраин. Около часа на убежище и Дайса. Еще четыре часа от окраин до Муравейника. Два часа в пробке и еще час, чтобы разобраться с Термитами. Снова пробка на час и дорога до бара на два с половиной часа. Час здесь. Время жестокая тварь.