Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Нет, он не приходил незваным гостем в мой дом. Это было в одном очень дорогом и престижном ресторане, в одной из ведущих стран мира. Я решил прощупать там почву, чтобы познакомиться с некоторыми властьимущими и капиталоимущими смертными, чтобы впоследствии попробовать сделать их адептами пантеона Семи. Вот тут-то мы и познакомились, сев за общий столик и он дал мне понять, насколько он не простой смертный, материализовав на столе бутылку дорогого шампанского. Но объяснил, что он и не бог.

— И как же он преподнес себя? — поинтересовалась Нана. — Со мной, например, он говорил загадками и даже не пожелал представиться, предложив дать ему имя, да ещё и нагло заявил, что он выше богов. Хорошо еще, Диля мне все разложила по полочкам!

— Мне он представился господином Виктором, — сказал Гермес. — Он вел себя с видимым добродушием и веселостью, утверждал, что ему по душе деятельные кипучие натуры, что он — хозяин мира, где в почете сделки, деловая хватка, карьера, красивые речи, короче, всего, чему покровительствовал я до сумерек. Всё твердил, что я как никто подхожу для его мира, что я его единомышленник и он хочет видеть меня в кругу своих друзей и приближённых после того, как я уйду в Хаос и снова выберусь из него, уже перестав быть богом. Он восхвалял меня и выражал восхищение, вернее, пытался, но всё это, скорее, оскорбило меня. Он хочет видеть меня в кругу своих друзей? А кто эти друзья? Каково их происхождение? Он мне намекнул, что смерть уравнивает всех и это случиться и со мной, когда закончится моя божественная жизнь. Вроде бы, он сказал верно, и, кажется, не пытался меня унизить, очевидно, я ему на самом деле понравился. Но… Я ощутил отвращение к нему и к его миру, который по логике должен был пробудить во мне интерес. Да, я покровитель богатства, карьеры, бизнеса, достижения желаний, действия, что, в общем, является главным принципом его мира. Его! Мира! Не моего. Мне неинтересно быть в мире борьбы за исполнение желаний, если я в нём не бог. Я не хочу бежать наперегонки в огромной толпе, возможно даже, неравных мне по происхождению, чтобы получить приз. Мне неохота быть его любимцем. Его игрушкой! Его собакой! Я именно чем-то из этого я стану, если соглашусь стать его другом!

— Но он может отомстить потом, когда мы утратим бессмертие, — непривычно тихим голосом проговорила Лакшми.

— Он не всесилен, — ответила Нана. — Диля объясняла мне. Он склонен к повышенной эмоциональности и это ослабляет его. Он могуч, но не без слабого места. Если он вздумает мстить, Молящиеся защитят нас, надо только придерживаться их стороны.

Лакшми покачала головой:

— Не похоже, чтобы он вышел из себя. Он спокоен и холоден, как монолитная глыба…

— У каждой глыбы есть точка разрушения.

— Но я ее не вижу! Он появился в моей жизни слишком бесцеремонно, когда я принимала ванну, просто вошёл туда, где я находилась, материализовал себе трон из самоцветов, уселся и заговорил. Я так была поражена этой дерзостью, что перепугалась, мне кажется, никогда я не испытывала такого страха! Мне стало холодно, зубы застучали о зубы. А он все понял, что я его боюсь и начал меня запугивать, что когда я утрачу бессмертие, уйду и выйду из Хаоса, он может сделать меня нищей. Но ведь он на самом деле это может! Он хозяин низшего мира, полный хозяин! Он потребовал, чтобы я дала ему имя…

— И ты дала?

— Я назвала его ужасным, он, кажется, обрадовался, начал хохотать, как безумный, он долго смеялся, а затем поблагодарил за полученное имя и, наконец, исчез.

— Ах, это было зря! — с досадой поморщилась Нана. — Та рыжая… Гавиота говорила, какое имя ему дашь, так он и будет к тебе относиться.

— Ты уже тоже познакомилась с Гавиотой? — встрепенулись Лакшми.

— Да, но это знакомство мне вспоминать неприятно и никакого значения оно для меня не имеет.

— А для меня имеет! Эта назойливая особа уже несколько раз появлялась в моей жизни, она говорит без умолку, хвастается, как много пользы принесла этому… Ужасному… Описывает, какие он устраивает карнавалы для своих любимцев, тешится, как она может легко добыть денег, сколько пожелает и заполучает все, что привлечет ее, как может перемещаться с планеты на планету и одним своим присутствием среди людей искушает их и притягивает в мир своего покровителя. Я не могу ее слышать, но не решаюсь прогнать!

— Ну, вот ещё! — возмутилась Нана. — Никто не смеет докучать богине! Неизвестно, что ждёт нас после того, как мы утратим бессмертие, но пока мы всё ещё боги! Лакшми, не позволяй этой рыжей докучать тебе. Высмеивай ее, критикуй все, чем бы она ни похвасталась, даже если в глубине души позавидуешь ей, вырази ей свое презрение, какого она и заслуживает. Уверена, общение с тобой станет для нее, как болезненные уколы, она отстанет от тебя.

— Я боюсь ее. Она сказала, что может похлопотать перед Добрым Дядюшкой, как она его называет, и от ее ходатайства будет зависеть, стану ли я бедной или богатой, когда утрачу бессмертие. Она забрала у меня кучу драгоценностей, которые я материализовывала сама и что дарил мне Гефест.

— И ты отдала?!