Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

Богиня любви замертво упала на дно Тартара…

Калка мчался верхом на чёрном коне, сжимая рукоять огненного меча и прокладывая путь началу разрушения мира. Мира, принадлежащего злу.

Это вовсе не означало, что с планеты должно было исчезнуть всё живое и она бы превратилась в гигантский безжизненный ком из элементов мёртвой природы. Смерть от огненного меча приходила только к тем существам невидимого мира, которые плодили зло — демоны.

От меча уже Калки пали демоны среднего и подземного мира — все до единого.

А люди, в это время продолжавшие свой привычный образ жизни, даже не подозревали, от какого зла избавлены.

Когда последний демон пал, рассечённый и сожжёный мечом десятой аватарой Вишну, закончилась эпоха тьмы и для людей, и для богов, тех, что были приговорены к сумеркам.

Вслед за последним демоном скончались три мойры, три живых мертвеца стали мертвецами настоящими, сначала уснувшими вечным сном, затем, в течении нескольких часов рассыпавшиеся в прах.

Боги всех пантеонов теперь были свободны от сценария своей судьбы. Да и люди тоже. Отныне не существовало судьбы, кроме той, которую каждый сам выбирал для себя.

Наступила новая эпоха — рассвет богов. Но сулила ли она счастье богам, что должны были пробудиться от тяжёлого сна?

Калка устало оглядел очищенный от зла мир и погнал своего чёрного коня в джунгли, в самую чащу.

Конь остановился только у большого термитника. Калка спешился возле этого термитника и забрался в него.

Теперь можно было спокойно отдыхать, погрузившись в состояние самадхи. Вишну улыбнулся сам себе. Отныне он тоже свободен от своей судьбы.

Но судьба всё же прорвалась на его жизненный путь, решив за него, что отдыха и покоя ему не видать. Послышался гулкий удар извне и на голову Нараяны посыпалась рухнувшая стенка термитника.

Резко распахнув глаза, он увидел свою супругу. Круглое, как луна, лицо богини Лакшми пылало, как печка, глаза сверкали от гнева. Её маленькая ручка, увешанная золотыми украшениями, сжимала молоток.

— Опять он залез в термитник! — прокричала она. — Опять он позорит меня перед всеми! И когда он только перестанет вести себя, как мальчишка! Ты зачем снова сюда залез? — руки её уперлись в бока.

— Должен же я был отдохнуть, — пожал плечами Вишну, вжимая в них голову и ещё глубже забираясь в термитник.

— Отдохнуть! — Лакшми поджала губы. — И, конечно, тебе больше негде отдохнуть, кроме как здесь? У тебя нет Вайкунтхи? У тебя нет удобной постели на кольцах змея Шеша? И я не разминаю тебе ступни, когда ты отдыхаешь?

— Если бы ты, дорогая, при этом ещё и молчала хоть изредка…

— Я должна молчать? — богиня счастья и богатства прямо захлебнулась от негодования. — Я не имею права и слова произнести? Нет уж, я не намерена молчать! Я выскажу всё, что думаю и ты выслушаешь меня, на этот раз тебе не удастся, как всегда, спрятаться в нирване на долгие года, лишь бы не слышать мой голос! Может, ты забыл всё, что я для тебя сделала?! Может, ты не помнишь, как я мучилась в ипостаси смертной женщины, потому что была всегда рядом с тобой во всех воплощениях, кроме последней?

— Это было вовсе необязательно. Кто же виноват, что таков сценарий нашей судьбы.

— То есть, ты хочешь сказать, что если это был сценарий судьбы, то ты не должен быть мне благодарен за это? Как будто я даром страдала? Ах, ну, почему именно у меня был такой тяжёлый сценарий судьбы! — зарыдала Лакшми, бросив на землю молоток и прижав ладошки к пухлым щеками. — Почему именно мне выпали такие испытания, а не пошло всё по другому! Я вынесла то, что не вынесла бы другая женщина и он ещё и не считает, что должен быть мне благодарен за всё, что я для него сделала!

— Я за всё тебе благодарен, поверь.

— Да? — Лакшми резко вытерла слёзы и взгляд её сделался колючим. — И в благодарность за это ты не уделял мне времени, почти всё время погружаясь в нирвану? То он в нирване, то он на земле спасает мир, а где же то внимание, которое должна была получать от тебя я?!

— Я же старался, как лучше для тебя. Если учесть, как часто я раздражал тебя, я старался не слишком проявлять признаки жизни и погружался в нирвану.

— Да? — глаза Лакшми сузились. — Это всё отговорки. Скажи уж прямо, что ты никогда не ценил меня!

— Как тебе угодно. Возможно, я никогда не ценил тебя.

— Вот! — закричала Лакшми. — Вот, наконец, он сказал правду! Вот ты и открыл своё истинное лицо! Но я-то всегда это знала!

— С твоих слов, дорогая, получается, у тебя была самая тяжёлая судьба и муж у тебя очень плохой.

— А что, разве не так? Вечно спящий муж — что может быть хуже? Муж, который есть и которого нет. Ужасна, ужасна моя судьба!

— Пожалуй, да, ужасна, — Вишну, наконец, поднялся на ноги и принялся отряхивать с одежды комья земли и термитов. — Тебе и не позавидуешь. Но теперь-то судьба уже не властна над нами. Можно и изменить.

— Что ты хочешь этим сказать?