Я друзей обманывать не стану,Сердце не грубеет на войне:Часто дочь трехлетняя СветланаМысленно является ко мне.Теплая и нежная ручонкаНоровит схватиться за рукав.Что скажу я в этот миг, ребенкаНа коленях нежно приласкав?Что нескоро я вернусь обратно,А возможно, вовсе не вернусь…Так закон диктует в деле ратном:«Умирая, все-таки не трусь!»Может быть, в журнале или газете,Что хранили быль наших времен,Дочь моя, читая строки эти,Гордо скажет: «Храбро умер он!»А еще приятней, с нею вместеЭтот стих короткий прочитав,Говорить о долге, славе, чести,Чувствуя, что был тогда ты прав.Я друзей обманывать не стану,Сердце не грубеет на войне:Часто дочь трехлетняя СветланаМысленно является ко мне.1943 г.
Кукушка
Над головою пуля просвистела;Шальная иль прицельная она?Но, как струна натянутая, пелаПронизанная ею тишина.Меня сегодня пуля миновала,Сердцебиенье успокоив мне,И тот же час в лесу закуковалаВеселая кукушка на сосне.Хорошая народная примета:Нам жить сто лет, напополам деляВсю ярость бурь и солнечного света,Чем так богата русская земля.15 апреля 1943 г.Северный Донец
В разведку
Памяти Леонида Нуриева
С суровым озабоченным лицомОн у сосны надламывает ветку.Сегодня ночью уходить в разведку,Искать «язык» за Северным Донцом.Сегодня ночью…А пока что синийВ бору сосновом шел на убыль день.И в чаще, смешивая четкость линий,Ложилась фиолетовая тень.Комбат спросил:«Как думаешь, Нуриев,Удастся ли разведка в этот раз?»Он, думу невеселую развеяв,С улыбкой ясной посмотрел на нас.«Пойду», — сказал он с твердостью солдата,Опять по-детски весело смотря.Таким веселым был он до заката,Не зная, что сулит ему заря.Разведчики ушли…Над ними месяц новыйГлядел из золоченой полумглы.Светящиеся пули в бор сосновыйВзлетали и впивалися в стволы.Друг не мечтал об орденах и славе,Отважным был он — Родины солдат.И в этой вот последней переправеВ решениях был твердым, как всегда.Когда у ног его рвалась гранатаИ падал он на землю вниз лицом,Знал сердцем чутким: храбрые ребятаОстались там, за Северным Донцом.23 апреля 1943 г.Северный Донец