Наказание страстью

Я словно до сих пор ощущала на своем теле его руки. Чувствовала устремленные на меня со всех сторон взгляды… Черт, да мне до сих пор хотелось провалиться под землю от стыда. Очутиться как можно дальше отсюда! Всхлипнув еще раз, я потянулась к ключу зажигания. По крайней мере, оказаться подальше – это я могу… Пока у меня еще есть машина. Пока ее не отобрали, не продали по милости этого беспринципного ублюдка.

Я рванула с места, едва не зацепив стоящий рядом автомобиль. Меня до сих пор душили рыдания, но оставаться рядом с этим притоном больше не было сил. Отчаяние, стыд, безумная злость на Кэлвина. Все это сплелось воедино, сковало мое сердце, лишило способности мыслить… В голове билась только одна мысль: как он мог? За что о со мной так?

Глава 2

Как хорошо, что отец уже спал, когда я вернулась! Просто не представляю, что бы он сделал, если бы увидел меня в таком состоянии… Моих сил хватило только на то, чтобы добраться до постели и прореветь полночи, стараясь сдерживать рыдания, чтобы не потревожить его. А утром меня разбудил телефонный звонок:

– Здравствуйте, Маргарет. Вы просили сообщить вам, когда состояние Билли изменится.

Спросонья я даже не сразу сообразила, о чем речь. Понадобилось не меньше минуты, чтобы я вспомнила мальчугана. Веселого, озорного… Вот уже почти год прикованного к больничной койке.

– Да-да, спасибо. Как он? Ему лучше?

– К сожалению, нет. Состояние ухудшилось, сейчас мальчику срочно требуется операция. Если ее не провести в ближайшее время – все наши усилия напрасны. Но счета нашего фонда заблокированы, я не смог оформить перевод, чтобы оплатить лечение.

Моя голова упорно отказывалась работать. Операция? Деньги? Ну почему именно сейчас, когда у нас с отцом и так все непросто!

– Постараюсь разобраться с этим в ближайшее время.

Собеседник поблагодарил меня и отключился, а я со вздохом откинулась на подушки. Вот и еще одна проблема, которую придется срочно решать. Фонд «Лучик» я организовала на деньги отца, чтобы помогать детям с онкологическими заболеваниями. Они совсем юные, кажется – вся жизнь впереди. Но страшное заболевание грозит оборвать эту жизнь в самом начале.

Отец поддержал меня и легко выделил деньги на благотворительный проект. Для него это – капля в море. Для меня – возможность сделать хоть что-то. Спасти хотя бы несколько жизней. Я всерьез занялась фондом, и теперь мы занимались не только онкологией. У того же Билли, например, был врожденный порок сердца. Мальчик перенес уже две операции, эта должна была стать третьей, решающей…

Быстро собравшись, я спустилась вниз. Может, отец еще не ушел на работу, и я смогу попросить его перечислить средства на лечение? Почему-то я всегда терпеть не могла просить о чем-либо по телефону. Лучше уж вживую, так, чтобы сразу видеть реакцию собеседника.

Отец был на кухне. Пил кофе, проглядывая утреннюю почту. Судя по его лицу, спал он тоже неважно и сейчас был не в духе:

– Доброе утро, Мардж. Как вчера отдохнула?

Меня передернуло: одного упоминания о вчерашнем дне хватило, чтобы я снова почувствовала ярость и стыд. Ужас перед огромной толпой внизу и жар от прикосновения горячего мужского тела к обнаженной спине… Усилием воли я отогнала воспоминания:

– Так себе, папа. У нашего фонда заморозили счета. А мне как раз нужно срочно сделать перевод для…

– Прости, дочка.

Я растерянно замолчала. Отец почти никогда так резко не прерывал меня. Даже в детстве, когда я часто несла откровенную чушь. Только сейчас я заметила, что его губы строго поджаты, а глаза обжигают прямо-таки арктическим холодом. Он побарабанил пальцами по столу:

– Ты, кажется, не понимаешь, насколько все серьезно. Я больше не могу выбрасывать сотни тысяч.

Я просто задохнулась от возмущения. Выбрасывать?! Неужели он не понимает…

– Когда ты только начала играть в благотворительницу, спасительницу – я не возражал. Мне на жалко денег на хорошее дело. Но сейчас – прости, но у меня нет денег. Совсем.

Я плеснула себе кофе и села напротив отца:

– Почему ты уволил Лайтмана?

Он, наконец, отодвинул письма в сторону и посмотрел мне прямо в глаза:

– Из-за тебя.

Я опешила. Такого поворота я уж точно не ожидала:

– Что значит – из-за меня?

– Он бегал за тобой, этот Лайтман-младший. Пока он просто плясал перед тобой на задних лапках и знал свое место, все было в порядке. Но потом… Я же видел вас там, на заднем дворе. Вы целовались! Ты, моя единственная дочь, и сын садовника. Разумеется, я немедленно его убрал. Ни к чему тебе путаться со всяким отребьем.

Я смотрела на него, широко раскрыв глаза. Так вот почему все произошло… У Кэлвина действительно есть повод ненавидеть меня. Не зря он так взбесился, когда я напомнила ему про детскую дружбу!

– И что потом? Что с ним стало?

Он равнодушно пожал плечами:

– Я не слежу за каждым, кто на меня работал.

Он немного помолчал и нехотя добавил:

– Кажется, он умер вскоре после этого.