Наизнанку

Смотрела только на Хантера и видела, как он нарочито-показательно развалился на стуле, но, всё-таки, не смог скрыть свою крайнюю нервозность: её выдал напрягшийся мускул на сжатой до хруста челюсти.

– Небольшой дружеский совет, джентльмены, – голос Чейза – металл. – Всё быстро пойдет наперекосяк, если ты не будешь соблюдать правила, Джейб. Все, кажется, хорошо о них информированы. Поверьте, будет проще для каждого, если вы будете придерживаться кодекса. Это означает, что не нужно проявлять неуважение ни к кому из персонала.

Почему-то мне казалось, что разговор о правилах и кодексе не имеет никакого отношения к происходящему.

Тем не менее, голоса за столом стихли. Ребекка не успела даже промычать, не то, что ответить, когда Чейз добавил:

– Надеюсь, мне не нужно будет это повторять, Бекки? Я готов отказаться от баснословно щедрых взносов Хэйтса, – пауза, – и закрыть вам доступ в клуб, если в придачу к ним обязательны твои грубые оскорбления. Это понятно?

И этот разговор, явно, не сулил ничего хорошего. Для меня. Я судорожно сглотнула. Напряжённость ситуации подчеркнул звук скупых театральных аплодисментов Хантера.

– Мы уходим, – сообщил он, резко вставая. – Катерина, приношу свои извинения за Бекки, – мышцы его челюсти снова напряглись, – и за этого полудурка.

Моё полное имя резануло слух. Впрочем, Хантер никогда не обращался ко мне иначе.

– Мы же только приехали!

Вслед за ним стали подниматься и остальные; шум отодвигаемых стульев смешался с мелодичным звоном бокалов, столовых приборов и гомона субботних посетителей.

Глава 14

Утро следующего дня было, наконец, дождливым, унылым и подозрительно спокойным.

В дверях столовой никто не встретил меня смешком, не метнул прожигающий взгляд, не плеснул в лицо ядом. Всё потому, что отец с Лаурой, как оказалось, ещё вчера отчалили в очередное путешествие по Европе, не посчитав нужным предупредить об этом только меня; Ребекка решила насладиться поздним завтраком; а где и с кем в такую рань был Хантер – чёрт его знал.

Несмотря на то, что все члены аристократического семейства отсутствовали, стол был сервирован. Однако, с тем редким исключением, что столовых приборов на нём наблюдалось лишь на одну персону.

Аромат свежесваренного кофе подтолкнул меня полюбопытствовать, и я вошла, осторожно, почти благоговейно приподняла крышку, накрывающую блюдо. После чего жадно втянула носом воздух, ощутив аппетитный запах горячих картофельных вафель и жареного бекона.

– Доброе утро, мисс Уилсон.

Голос за спиной раздался так неожиданно, что я вздрогнула – словно меня ударили ладонью по рукам.

Крышка-клош задребезжала, выпав из моих рук на тарелку.

Повернувшись, я приветливо улыбнулась:

– Называйте меня Ина.

– Ина, – повторила Агнес и тоже улыбнулась мне, только по-английски сдержанно, – что вы любите есть на завтрак?

Я настолько не ожидала, что чужой человек проявит ко мне заботу и доброжелательность, что где-то в яремной ямке на шее комом встало нечто солёное, с терпким привкусом и едва различимым послевкусием, название чему я никак не могла подобрать, но оно распирало меня изнутри и оставалось на языке после каждого глубокого вдоха.

Всё потому, что только теперь я поняла отчего со времени моего переезда в Карлайл было так мерзко внутри!

В горле першило от людского лицемерия, горчило от лжи. Потомственные бездушные аристократы, разодетые в элегантные, пошитые на заказ костюмы и вечерние платья, припудренные бриллиантовой крошкой, лестью и отборным враньем, все они – обладатели поистине неистощимого запаса дикости, зверства, бесчувственности и чёрствости были со мной наглыми, улыбчивыми и дружелюбными до отвращения.

Я сглотнула невыплаканные слезы:

– Агнес, спасибо, вам не стоит беспокоиться. Я не привередлива в еде. А вот от компании я бы не отказалась.

Она на минуту словно опешила, но тотчас же, оправилась:

– Это можно устроить. Но не здесь. На кухне нам обеим будет удобнее.

Я согласно кивнула и вышла следом за ней.

На сковороде шкварчал и дымился сытым, вкусным запахом бекон. На термостойкой столешнице ждали своей очереди готовый омлет, яичница с сосисками, поджаренные тосты, блинчики, а ещё высокий кофейник, из носика которого так пахло, что я сразу же потянулась к нему и без стеснения налила себе полную чашку.

– Вам тоже кофе или с утра предпочитаете чай? – заботливо спросила я.

– Чай, – спокойно ответила Агнес, пододвигая ближе ко мне сливочное масло и искоса наблюдая за моими действиями. – Это единственный горячий напиток, который я пью.

Я быстро нашла чашку и небольшой пузатый заварник, в который точными движениями насыпала две добрые ложки знаменитого премиального цейлонского черного чая English Breakfast и налила кипятка.

Я привыкла ухаживать за мамой, поэтому позаботиться об Агнес для меня это было не в тягость.

– Как давно вы работаете в этом доме?

Если она и удивилась моему вопросу, то вида не подала:

– Меня нанял сам мистер Вилсон Хейтс, когда маленькому мастеру Хантеру Истону исполнилось шесть. С тех пор я при нём. Несмотря на очень юный возраст, он уже тогда проявлял задатки настоящего мужчины.