— Кофе, зеленый чай и два хороших и плотных завтрака. Милая, что-то еще? — он впервые поднял на меня глаза. И ДА! Черт, он не врал насчет извиняющегося взгляда.
— Сок томатный, — я не могла дождаться, пока эта расфуфыренная девица исчезнет, подобрав за собой слюни, капающие на ковролин.
Администратор нарочно медленно шкрябала карандашом по блокноту, продолжая скользить своим масляным взглядом по Олегу. Он сидел в кресле, широко расставив колени. Поднятые руки сомкнулись в тугой замок на затылке, скулы были напряжены, а губы слегка поджаты. Белая футболка плотно обтягивала торс, позволяя насладиться всеми его рельефами.
— Не молчи, — выдохнул он и наклонился ко мне.
— А чего теперь-то? Уже поздно, — я еще раз провела пальцем по паспорту и бросила его в сумку. — Я так понимаю, что это не все мои документы?
— Нет, — Олег вытащил из внутреннего кармана пачку документов, перетянутых простой резинкой.
Я даже рассматривать их не стала, так и бросила в сумку. Знала, что глупо сомневаться, что на всех бланках государственного образца гордо и аккуратно напечатана его фамилия. Конечно, он позаботился обо всем. Ни одна мелочь никогда не ускользнет от него.
— Я, кажется, тебе сказала, что не хочу замуж, — скинула кожаную куртку и аккуратно положила ее на подлокотник дивана. Говорила медленно, подбирая каждое слово. Пыталась оттянуть момент, когда вновь подниму на него глаза. Искала в себе хоть малейший намек на злость, гнев или желание разгромить к чертям этот чопорный зал бизнес-класса, но нет. Перегорело, как спичка. Мгновенно. Оставив только легкую дымку досады.
— Слава Богу, — выдохнул Олег и снова улыбнулся. Он словно читал мои мысли, поэтому, как только я выдохнула, все его мышцы мгновенно расслабились.
— Ты чего сегодня весь день улыбаешься? То не вытянешь из тебя ни одной эмоции, то улыбаешься, как школьник на дискотеке. И что значит твое — «Слава Богу!»
— Просто я продумал только эту версию развития событий, — честно признался он и вмиг стер довольную мину с лица, как только официантка принесла чай и кофе.
— Ну? Что ты должен был ответить по плану?
— Кажется, так: «А как я должен позвать тебя замуж, если ты против?»
— Поэтому ты решил просто сделать меня своей женой без шума и пыли?
— Бинго! — рассмеялся он и глотнул кофе, потянувшись за сигаретами.
— А как же те самые слезливые моменты, как в мелодрамах, когда мужчина встает на колено… — я не успела договорить, как Олег упал на колени и, не переставая улыбаться, обхватил мои руки.
— Так? Кажется, я все правильно делаю? Наклон корпуса? Слез в глаза добавить? — Олег замолчал, а потом уронил лицо в мои ладони и вдохнул. — Ты моя до кончиков волос. Полностью и навсегда. Я понял все твои намеки о нежелании выходить замуж, постоянные тренировки по падению на колени, отрепетированные твоими любимыми мелодрамами. Я все знаю, меня не нужно долго дрессировать. Я ученый пес. Хочу, чтобы ты жила правильно и счастливо. Слышишь, правильно!
— Ну, а…
— Не нравится такой поворот, тогда просто считай, что я так решил, — Олег не отводил взгляда. Улыбка исчезла, он поджал губы. — Я никуда не уйду. Просто помни это.
А потом моего пальца коснулось что-то прохладное и гладкое. Я закрыла глаза, не желая, чтобы аэропорт затопило от рвущихся наружу слез. Сильно сжала челюсть, чтобы не разрыдаться в голос от романтики, которую только мог себе позволить этот двухметровый мужик, от взгляда которого даже собаки начинают жалобно поскуливать.
— Это правильно, когда ты просыпаешься утром и готовишь завтрак мужу или когда разбираешь его носки и думаешь о том, что приготовить на ужин. Это правильно. И то, когда здоровый мужик топчется в ювелирном магазине, выбирая подарок для той, кого называет своей женой — тоже правильно.
— Это сон. Я сплю, — повторяла я, не желая открывать глаз.
— Ты не отвяжешься, да?
Мне не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы понять, о чем он говорит. Не нужны были доказательства, потому что я чувствовала все, что происходит у него внутри. Впитывала и наслаждалась. А открой я глаза хоть на мгновение, тут же разревелась бы, поэтому просто замотала головой.
— Заноза, — Олег шумно выдохнул, а потом вновь опустил лицо в мои ладони. — Люблю. Слышишь? Люблю…
Олег