Наизнанку

— Яна, если ты не успокоишься, то мы пропустим девичник Маринки! — Юля помогала разрывать коробки, пытаясь найти ту, в котором были упакованы наряды для девичника, оставленные у меня для хранения, потому что Лёня никогда бы не отпустил нас в таком виде. Мы с Юлькой перерывали коробки, расшвыривая вещи в разные стороны. — А если мы не явимся, то Маринка нас убьет. Стрелять умеешь не только ты. Лёнька у нее вообще мастер спорта по биатлону. Он так ее там натренировал, что она попадет даже в родинку на шее! А это совсем не в нашу пользу…

— Юлька, блин! Только не ной. Сама виновата, нельзя мужику доверять собирать вещи. Вот теперь получаю. Но они просто должны быть здесь. Ищи. И молчи, прошу тебя! Молчи! — мы ползали по коридору в одном белье.

— Э! Телочки! Мы сегодня выдвигаться будем? — Оксана вбежала в квартиру, сбрасывая шубу прямо на пол. — Нашли?

— Нет! — хором ответили мы.

— Ну, кто доверил тебе хранить костюмы? — взвыла Оксана, скидывая с себя всю одежду. Она бежала к нам, снимая замшевые сапоги по пути. — Совершенно несобранная. Что у тебя в голове? Мало того, что переехали черт знает куда, так еще и распаковать вещи не успела. Чем занималась? Ведь весь Новый год дома провела! Дядя Миша сказал, что отец свалил от тебя?

Я замерла, бросив многозначный взгляд в сторону разговорившейся двоюродной сестры. Оксана плавно перебирала километровыми ногами, двигаясь по коридору. Яркое лиловое белье подчеркивало идеальную фигурку. Тонка талия, длинная шея, выразительная грудь. Длинные черные волосы были собраны в соблазнительную прическу.

— Оксана, поверь, твои причитания не ускоряют нас, а только злят. А когда я злюсь, то становлюсь нервной, — хотелось бросить в нее пальто, куртку, лыжи… Только бы размазать идеальный макияж, только бы стереть с лица это идеальное выражение. Хотелось, чтобы презрительная улыбка сошла с ее красных губ!

— Ага… И начинаешь звать своего личного охранника, — Оксана, наконец-то скинула тесный сапог и бросилась на помощь.

— Ты чего? У него трое детей, — замерла я, всматриваясь в коварное лицо сестры. Мы никогда особо не дружили. Сначала воевали лет до десяти, потом соперничали, пока отец не принял решение переехать. Даже сейчас, увидев сестру впервые за пару лет, не вспыхнула чувством нежности. Наоборот, хотелось дать отпор.

— Я не про него! Маринка рассказала, как какой-то «шкафчик» прикрыл вас своей грудью, когда расстреляли ресторан дяди Вити, — Оксана рылась в кофре с вечерними платьями. Но даже в профиль я могла видеть ее коварное выражение лица. Чувство, что меня пытаются расколоть, вытрясти что-то важное и абсолютно интимное, только крепло.

— Маринка вообще не умеет держать язык за зубами? — прошептала Юлька, зарываясь в коробку все глубже. Ее щеки покрылись красными пятнами, а значит, она в шаге от того, чтобы взорваться. Абсолютно неконфликтная подруга могла всё вытерпеть, подружиться абсолютно с любым человеком. Но только не с Оксаной. Они познакомились на моем совершеннолетии, после чего праздник закончился потасовкой…

— А чего? Я же должна знать, чем вы тут занимаетесь, пока я уши морожу во Владике. Я единственная из Моисеевых, кто остался на родине! Дядя Миша увез Маринку, а мой папенька, видите ли, не желает покидать родные пенаты! — Оксана отвлеклась от коробок, пристально вглядываясь в идеально накрашенные ногти. Всю жизнь была колючкой и редкостной стервозиной. Наши отцы были троюродными братьями, выросшими в одном доме. Дядя Костя единственный отказался покидать Владик, не желая менять образ жизни, в отличие от дяди Миши, который быстро подхватил жену, дочь, кое-какие вещи и свалил вслед за отцом в поисках лучшей жизни. Собственно, именно за это мы с Маришкой всегда и получали от «двоюродной злючки».

— Может, тогда поделишься своей жизнью? — я встала, не в силах терпеть этот многозначный тон. Как только поднялась, наткнулась на ее сканирующий взгляд, шарящий по моему телу, абсолютно не стараясь как-то прикрыться. Наоборот, ее забавляла вся эта ситуация. — Почему только моя жизнь вызывает такой пристальный взгляд? Как твой Митя? До сих пор замуж не позвал? Да? Иногда мне кажется, что ты нам паришь мозг, потому что твой взгляд даже не горит на него!

— А я не тороплюсь, а то на твоем примере усвоила, что ничем хорошим это не заканчивается! — медленная улыбка растянулась по идеальному личику Оксанки. Она чуть вздернула правый уголок губ, не сводя с меня взгляда. Я знала, что не выиграю этот поединок, сохранив свои секреты. А она именно этого и добивается, хочет вывести, чтобы слова стали сами покидать мой рот.

— Э! Девочки! Завязывайте! Я, кажется, нашла костюмы! — Юлька встала прямо между нами, не позволяя вцепиться друг другу в волосы.

— Слава богу! Есть тут комната, чтобы переодеться? — Оксана поднялась с паркета и направилась в глубь квартиры, виляя идеальной задницей.

— Курица! — взвыла я, как только она скрылась. Глаза зачесались от скопившихся слез. Хотелось громко разреветься, так, чтобы напряжение, скопившееся в груди, испарилось.