Найти и исполнить

Лестница уходила выше, а с этой площадки коридор расходился в обе стороны, Лаврушин свернул вправо, повел Стаса за собой по узкому коридору. Паркетный пол, немало повидавший на своем веку, нещадно скрипел под ногами. Двери, двери – Стас насчитал их шесть штук, по три с каждой стороны. Сушкинские хоромы превратили в коммуналку, не мудрствуя, понаставили кирпичных перегородок, и в каждой комнате-клетушке обреталось по семье. Некоторые были закрыты, на двух Стас заметил белые бумажные полоски с синими печатями. Зато следующая дверь открылась, в коридор выглянула женщина лет тридцати. Довольно высокая, со светлыми прямыми волосами до подбородка длиной, в серой юбке до колен и блузке с коротким рукавом. Женщина держала в руках полотенце, да так и застыла на пороге, глядя на Стаса точно с таким же, как недавно у Жени, выражением на лице – без испуга, но настороженно, точно тоже ждала чего-то. Понятно, чего, появление людей в форме с малиновыми петлицами обычно ничего хорошего не сулило. Но с оговорочкой – ничего хорошего для тех, за кем водились мелкие и не очень грешки, остальным при встрече с людьми из «органов» абсолютно ничего не угрожало.

Женщина проводила обоих взглядом, звонко крикнула вслед:

– Вы к кому, товарищ лейтенант? По службе или в гости?

– Иди, Катерина, не твоего ума дело, – вместо «Алехина» ответил Лаврушин, и Стас услышал за спиной хлопок и лязг задвижки. Обернулся, но Катерина никуда не делась, так и выглядывала из-за створки, а из двери напротив показалась пожилая полная женщина, но тут же спряталась обратно.

Пошли дальше по скрипящему полу к торцевой с огромным окном в стене, остановились у последней двери, Лаврушин полез в карман пиджака и загремел там ключами, бормоча что-то себе под нос. Стас не прислушивался, он прошел немного вперед, посмотреть, что там за поворотом. Дальше коридор делал изгиб, уходил недалеко, шагов на пять и заканчивался дверью с привинченным к косяку металлическим ромбиком, на котором была выдавлена цифра «7». Отдельная квартира. Судя по всему, кто-то заслуженный живет, уж всяко поважнее, посолиднее обитателей коммуналки и его родственников в том числе. Это уже после войны дед заработал собственными мозгами и здоровьем роскошное жилье в новом по тем временам доме, когда вместе с группой засекреченных специалистов ядерный щит страны создавал. Впрочем, там всем «досталось» по заслугам – и награды, и премии, и жилье в центре Москвы. Дед еще рассказывал, как сам лично квартиру выбирал, полвысотки обошел, пока вид из окна полностью устроил. В какую квартиру пальцем ткнул, на ту и ордер получил, и жену привез с малолетним сыном, отцом Стаса. А внук…

Он вернулся, услышав стук каблуков по скрипящему паркету, решив, что это вернулась Женя, но нет: по коридору неторопливо шла другая женщина. В длинном черном пальто с меховым воротником, шляпке и ботинках на высоких каблуках она поравнялась со Стасом, осмотрел ас ног до головы, оценила, сделала выводы и отвернулась равнодушно. Прошла мимо, не замечая ни управдома, ни «лейтенанта» с видом, точно те были мебелью или кем-то вроде гипсовых купидонов, в изобилии украшавших стены и потолок этой части коридора. Безголовых, разумеется, – кто-то на славу постарался на этом поприще и преуспел изрядно. На вид женщине было под сорок, и когда та оказалась рядом, Стас заметил и нездоровую бледность на ее лице, и сведенные к переносице черные тонкие брови – гримасу то ли боли, то ли недовольства, а кисти рук покрывали мелкие царапины. Женщина перехватила взгляд

Стаса, спрятала руки в рукава пальто и прошла мимо, не ответив на приветствие Лаврушина, подошла к квартире номер семь, достала из сумочки ключи, открыла дверь и исчезла внутри. В коридоре остался запах тяжелых пряных духов, сладких до невозможности, навевавших тоску и сонливость.

– Актриса, – вздохнул управдом, – Золотова ее фамилия. Страдает сильно, – негромко поведал он, пробуя в замке очередной найденный в кармане ключ.

– Болеет? – уточнил Стас.

– Да нет вроде. Муж у нее на фронте, писем уже месяц нет, сына еще летом в Рыбинск увезли, когда детский сад эвакуировали. А театр немцы разбомбили, говорят, бомба пятьсот килограмм весила, или даже тысячу. Работы нет, семьи нет, уезжать она не хочет, да и мать у нее здесь недалеко живет… Все, прошу. – Замок наконец сдался, Лаврушин распахнул дверь, пропуская Стаса в комнату. – Располагайтесь, только мебели – сами видите.