Найди свою любовь

Судя по первым заметкам о его исчезновении, газетам было известно гораздо меньше, чем он думал. Предположения о судьбе Дэнни Видала сильно различались в зависимости от страны и названия газеты. Бульварные газеты писали, что он совершил самоубийство на почве финансового краха, угробив при этом двух ни в чем не повинных людей. Еженедельники высказывали предположение, что он работает сразу на несколько разведок — от израильской и ирландской до разведки ЮАР. Ежедневные газеты концентрировали внимание на том, что банкир «случайно» погиб как раз накануне финансового скандала. «Уолл-стрит джорнэл» в серии статей о неблагополучной обстановке в банках высказала наиболее интересную точку зрения. По ее мнению, хотя Хорхе Видал и был посвящен в большинство махинаций своего брата, не было никаких конкретных доказательств того, что сам он замешан в чем-либо противозаконном. Он ни разу не подписал ни одного банковского документа, ни одного займа, он также не был членом ни одного из кредитных комитетов. В заявлении, сделанном через адвоката, Хорхе Видал подтвердил мнение газеты. Он сообщил, что имел весьма ограниченное отношение к «Интер федерейтед» — просто владел несколькими тысячами акций, что делает его такой же жертвой случившегося, как и всех остальных акционеров.

Банк «Интер федерейтед» закрыли на неопределенный срок. Все отчеты, картотеки и активы были заморожены и опечатаны представителями окружной прокуратуры и комиссией по делам банков штата Нью-Йорк. Несмотря на то, что федеральная корпорация по страхованию вкладов дала гарантии по депозитным счетам, сумма которых не превышает ста тысяч долларов, появились слухи, что дела «Интер федерейтед», возможно, примет банк «Рипаблик иксчейндж» (по странному совпадению именно тот банк, услугами которого воспользовался Фернандо Стампа), что освободит правительство от необходимости выплачивать деньги вкладчикам. Гораздо больше, чем «Интер федерейтед», Дэнни волновала судьба Фернандо Стампы. Во всех статьях о нем отзывались очень сочувственно — его считали одной из жертв, брошенных на произвол судьбы с чеками на общую сумму в миллион долларов. И почти в каждой газете печатались заявления следователя из окружной прокуратуры — видимо, как раз того, который держит под пристальным наблюдением его Кори.

Он так хорошо знал ее, свою Кори, что почти слышал, как она спорит с этим парнем. Он знал, что между версиями (его смерть или его обман) Кори наверняка выберет его смерть. Не прошло ни одного дня, ни одного часа, чтобы он не думал о ней и об их совместной жизни. Доносил ли ветер запах сырой земли и резкий запах растений, окружавших ранчо, — он думал о ней. Видел ли двух быков, запряженных в повозку, — он думал о себе и Кори. Глядя на простиравшиеся кругом бескрайние пампасы, он с содроганием думал о собственном одиночестве и потере, боль от которой не сможет заглушить никогда.

В другом конце комнаты в каменной печке пылал огонь, освещая висящую над ней кабанью голову с полосами красной краски на морде. За одним окном был ярко-желтый забор и пронизывающий ветер, треплющий голые ветви деревьев и кустов. За другим окном виднелся пролив Бигл и неровные контуры островов Хосте, а за ними — пролив Мюррей, ведущий к Магелланову проливу и архипелагу Хорн — все это на пути к Антарктике. Легенда гласила, что тысячи лет назад вся Патагония рухнула с огромной горы и попала прямо на глыбу льда — тогда это было одно из местных озер. И только после этого в целости и невредимости опустилась на дно.

Он так хорошо знал ее, свою Кори, что вполне мог представить себе ее реакцию на этот миллион долларов. Она, конечно же, предпочла бы узнать, что случилось на самом деле, а не просто получить судебное дело на исчезнувшего мужа и миллион долларов в новеньких хрустящих банкнотах по сто и по тысяче. Конечно, она предпочла бы знать, что происходит… Это тебе, моя радость, на время моего отсутствия и на случай моей смерти. Тебе и нашему ребенку, но вовсе не в качестве извинения. Все эти дни он вел бесконечные воображаемые разговоры с Кори, представляя себе, как будет рассказывать ей, что делал, пока они были в разлуке. Он, конечно, скажет, что мало появлялся в обществе, почти никуда не выходил. Просто сидел, читал и прислушивался к вою ветра.