Найди свою любовь

Примерно за неделю до свадьбы Дэнни отвез Кори на Пятую авеню посмотреть их новую квартиру. Он провел Кори по десяти просторным светлым комнатам, выходившим окнами на музей Метрополитен. Кори было немного не по себе: ей казалось, что эта квартира является частью какого-то непонятного ей плана. Дэнни объяснял ей замыслы декоратора, представил Кори художникам, заканчивающим расписывать стены, камнерезам, доделывающим мраморные камины, плотникам, крепившим на потолки дубовые панели. Здесь были и заказанные Дэнни книги в кожаных переплетах, разные антикварные безделушки, прибывшие прямо с аукциона в Гринвич-виллидж. У Кори создалось впечатление, что Дэнни старается изо всех сил создать прошлое. Весь этот антиквариат и старинные фолианты должны были воссоздать несуществующую историю семьи. Если бы Кори не была так занята на работе и если бы ее увлекла отделка жилища, она бы, конечно, приложила к этому руку.

На губах Кори играла весь день довольно прохладная улыбка. Она чувствовала, что здесь что-то не так. Дэнни подошел к ней, обнял, потерся подбородком о ее щеку и тихонько спросил:

— Почему ты такая грустная, дорогая?

— Я не грустная, просто слишком много впечатлений…

— Смотри, — сказал Дэнни, указывая в окно. — Отсюда виден парк, где будут играть дети.

— Чьи дети?

— Наши. Ты будешь счастлива здесь, любовь моя, я тебе обещаю.

— Этот дом напоминает мне посольство.

— Но он наш, дорогая.

Кори хотела было сказать, что ни одна вещь в этих роскошных апартаментах никогда раньше не принадлежала им. Сегодня она впервые увидела их новый дом, в котором Дэнни заказал все, что здесь было, сам. Он заказывал все это для того богатого иностранца, в которого он превратился, перебравшись в Нью-Йорк.

— Знаешь, дорогой, — начала было Кори. — Я не отказалась бы по-прежнему жить у Миранды, только, конечно, вместе с тобой.

Дэнни натянуто улыбнулся. Кори никогда еще не видела у него такой напряженной, неискренней улыбки.

— Ну как же могут владелец крупного нью-йоркского банка и его молодая жена жить в полуразваленном доме. — Он поцеловал Кори в нос. Не дожидаясь ответа, Дэнни стал целовать ее глаза и губы. Кори не шелохнулась.

— Что с тобой, дорогая?

— Я боюсь, — просто ответила она.

Дэнни снова обнял ее.

— Чего ты боишься? У нас будет замечательная, счастливая жизнь.

— Мне кажется, что это не ты и не я, а какие-то совершенно чужие люди собираются жить в этой квартире…

— Это важно для моего бизнеса. Надо производить впечатление на клиентов.

Что ж, зачем спорить о том, что уже успело стать жизнью Дэнни? Ведь сама Кори жутко возмутилась бы, потребуй Дэнни, чтобы она сменила работу или уделяла ей не так много времени. И все же ей не нравилась новая профессия Дэнни.

— И куда девался твой прежний идеализм? — шутливо посетовала Кори.

— Он по-прежнему здесь, — ответил Дэнни, показывая на сердце. — Но времена меняются, дорогая. Теперь мне уже неинтересно жить среди идеалистов, обсуждающих теорию революции и преподающих абстрактные экономические теории. Я ведь обещал тебе, дорогая: больше никакой политики, только бизнес.

— Да, — тихо сказала Кори. — Ты мне обещал…

— Сейчас начинается наша новая, счастливая, замечательная жизнь. — Придерживая Кори за талию, Дэнни отвел ее от окна.

Они остановились под огромной хрустальной люстрой, свисавшей с лепного потолка гостиной. Дэнни крепче прижал Кори к себе и крепко поцеловал ее в губы долгим поцелуем, полным любви и желания. Погладив языком ее губы, Дэнни скользнул в ее рот, и Кори тут же почувствовала знакомое покалывание во всем теле.

— Сегодня твой день, — прошептал Дэнни. — Скажи мне, чего ты хочешь…

Кори снова почувствовала тревогу. Она так и не решилась сказать, что хотела только одного — чтобы незнакомец, в которого превратился теперь ее Дэнни, исчез, и она снова увидела его прежним…

12

На женщине, сидевшей в приемной отделения «скорой помощи», было платье без рукавов, а голова была повязана платком. У нее были пухлые белые руки. На лице ее застыла маска ожидания. Едва заметная струйка пота стекала по шее женщины и исчезала за воротником платья. Она была порядочной, религиозной женщиной, и дома ее ждали пятеро детей от трех до восьми лет. Тут же, в приемной, вертелся какой-то старик. Он выглядел потерянным. Старик напряженно оглядывался вокруг. Время от времени он стягивал с головы нейлоновую кепку и задумчиво почесывал голову, делая беззубым ртом жевательные движения. Двое крестьян приехали за своим товарищем, который упал с табурета в баре и умудрился при этом сломать себе основание черепа. Они дремали, сидя на стульях и вытянув ноги, о которые все время спотыкались санитары, возившие больничные каталки. В другом углу пытались отоспаться после бессонной ночи две проститутки. У одной были ярко-красные туфли на высоких каблуках. Другая дремала с наушниками от плейера для компакт-дисков в ушах и подергивалась в такт музыке.