Найди свой камень

Подойдя поближе, я заметил в руках одного из них металлические рамки Г-образной формы. Держа рамки в вытянутых руках параллельно друг другу на уровне груди, человек, обходя участок, медленно двигался по спирали и постепенно сужал круги. Глаза у него были полузакрыты, уши заткнуты ватой, а весь облик выражал полную отрешенность от всего окружающего и сосредоточение на этом непонятном для меня действии.

– Кто это?! Что он делает?! – в изумлении спросил я подошедшего ко мне даргу нашей партии.

– Это наш шаман – китаец Лю Мин Ген, – смеясь ответил тот. – С помощью волшебных рамок он выбирает самое хорошее место для своей юрты.

– А как это определить? Вы знаете?

– Да, немножко знаю, – смущенно сказал дарга. – Раньше у нас ламы владели этой штукой. И теперь вот с помощью двух металлических рамок Лю Мин Ген находит хорошие и плохие места на земле, по-вашему аномалии. Если рамки, которые он держит параллельно друг другу, поворачиваются вовнутрь и скрещиваются между собой, значит здесь хорошее место, со знаком «плюс». Ну а если рамки расходятся в разные стороны, то это худое место. Раньше ламы, – продолжал дарга, – положительные аномалии найденные с помощью таких вот рамок, считали святыми, на таких местах строили дацаны. К ним стекалось множество паломников, люди приходили в эти места, чтобы исцелиться от различных недугов и набраться энергии. Места с отрицательным знаком считались несчастливыми и даже проклятыми, куда люди старались не ходить. О таких местах люди рассказывали много всяких мрачных историй и небылиц. Да, Вы сами поговорите с Лю Мин Геном, он неплохо знает русский язык, – закончил дарга и, немного помолчав, добавил: – Вообще он человек очень интересный и знающий, хотя и слывет у нас чудаком.

Что и говорить, меня все это крайне заинтересовало, и, позабыв обо всем на свете, я терпеливо стал ждать, когда китаец с помощью рамок найдет на лугу хорошее место и со своими товарищами быстро поставит там юрту.

Когда работы были завершены, Лю Мин Ген охотно показал мне свой нехитрый инструмент – две рамки Г-образной формы из медной проволоки, толщиной 2–3 мм. Короткая сторона рамки (рукоятка, по словам китайца), неплотно зажималась в кулаке и воспринимала поступающие к ней импульсы, а длинная сторона (30–35 см) играла роль стрелки прибора – по углу ее отклонения можно было судить о величине существующей аномалии.

– Покажите мне, как вы работаете с этой штукой, – попросил я Лю Мин Гена. – Ну а заодно и определите, хорошее ли там место, – кивнул я в сторону своей, белевшей в отдалении юрты.

– Это мозно, – живо откликнулся китаец и, взяв рамки, медленно пошел к моей юрте.

Держа рамки в вытянутых руках параллельно друг другу, он стал обходить юрту по спирали, постепенно сужая круги. Я заметил, как у самой юрты рамки в руках китайца встрепенулись и разошлись в разные стороны. Лю Мин Ген остановился и, смущенно глядя на меня, изрек:

– Худое место твоя юрта, парень, совсем худое.

– Не может быть! – изумленно воскликнул я, оглядывая свою белоснежную юрту.

– Та-та, – закивал головой китаец. – Сначала нато место хороший находить, а потом уже юрту ставить.

– А что будет со мной, если я останусь в этой юрте, – поинтересовался я несколько озадаченный.

– Спать тебе плохо будет, настроение плохое будет, хорошей работы мало будет!

– Ну, ладно, поживем – увидим! – сказал я и пригласил Лю Мин Гена на чай в свою «несчастливую» юрту.

Вскоре экспедиционная работа целиком поглотила меня, и я на некоторое время забыл о китайце и его прогнозах. Бессонницей, надо сказать, я не страдал. Набегавшись за день в маршрутах и надышавшись досыта высокогорным чистым воздухом, я спал как убитый. Настроение тоже поначалу было хорошее, а вот удачи у нас действительно не было. Шел уже третий месяц, как мы обосновались на голых сопках Цахирского гранитного массива, ведя поиски хрусталеносных пегматитов. Вместе с моим коллегой – монгольским геологом Захаем – мы прошли маршрутами и объездили на низкорослых монгольских лошадках почти весь массив, но новых пегматитовых жил не нашли. Оставалась надежда только на разведочный участок близ нашей стоянки, где были известны 3 пегматитовых жилы, рекомендованные под разведку предыдущими исследователями. На двух из них все это время проходческой бригадой велась разведка с помощью шурфов и канав. Однако похвастаться нам было нечем: ни в одной горной выработке не было встречено горного хрусталя и надежды на хрустальные погреба таяли с каждым днем.

Основную ставку мы делали на «Жемчужину Цахира» – крупный пегматит диаметром в поперечнике около 200 м. Вот на этом гиганте, судя по всем известным и общепринятым геологическим критериям, и должен был скрываться на глубине (под кварцевым ядром) крупный хрустальный погреб (а возможно, и не один). На «Жемчужине Цахира» еще до нас побывали известные специалисты-геологи и единодушно дали оптимистические прогнозы.

Итак, на нас была возложена ответственная и трудная задача – открыть на Цахире месторождение горного хрусталя, а заодно и доказать ясновидящую силу нашей геологической науки.