— Что же ты тогда сделал? — наконец спросил он.
— Я позволил ей немного покричать на меня.
Томас фыркнул.
— О, ты «позволил ей», да? Поверь мне, Гермиона, может, и миниатюрная, но она могла бы надрать тебе задницу, если бы действительно захотела. Ты не можешь ей ничего позволить.
Драко издал неразборчивый звук, понимая, что Томас понятия не имеет, как же прав, и прочистил горло.
— На самом деле, я на неё тоже немного накричал.
Томас тяжело вздохнул.
— Почему я не удивлён?
— Это всё было ошибкой.
— Да, она сказала, что ты так и сказал.
Драко пристально посмотрел на него.
— Ты говорил с ней об этом?
Томас выглядел оскорблённым, когда кивнул.
Драко закатил глаза.
— Так почему мы ведём этот разговор?
— Ну, я должен был убедиться, что ты не думаешь, будто то, что ты сделал, исправило ситуацию. Инструкция была очень простой, и я не могу понять, где ты ошибся.
Драко хмыкнул: его отношения с Грейнджер никогда не были простыми.
— Кто сказал, что я хочу что-то исправлять?
Томас рассмеялся.
— О, прошу. Избавь меня от этой театральщины. Никогда ещё не было так ясно, что вы двое…
Драко предупреждающе вскинул руку.
— Если ты скажешь слово «пара», я отвешу тебе такую пощёчину, что твои глазные яблоки поменяются местами.
Томас только ухмыльнулся.
— Теперь, когда мы закончили притворяться, что ты не хочешь всё исправить, почему бы тебе не рассказать, как ты на самом деле будешь это делать.
Драко зажмурился и уронил голову на парту. Гладкое дерево было на удивление прохладным.
— Тебе не приходило в голову, что, возможно, исправить ситуацию с Грейнджер означает держаться от неё как можно дальше?
— Нет, — просто ответил Томас.
— Чёрт, — пробормотал Драко.
Правда заключалась в том, что последние три дня он провёл, пытаясь придумать хоть какой-то разумный план действий по выполнению просьбы Томаса. Драко не хотел отказываться от своих друзей, а это означало, что ему придётся найти способ, как вежливо взаимодействовать с Грейнджер.
— Окей, — внезапно сказал Томас, похлопав Драко по спине. — Допустим, у Гермионы просто какое-то особое влияние на твои выдающиеся навыки критического мышления.
Драко хмыкнул.
— Завтра в семь часов утра ты пойдёшь в кафе и купишь Гермионе чашку кофе. Извинишься, а Шеннон за тобой присмотрит.
Драко повернул голову, щекой прижавшись к дереву. Он посмотрел на Томаса прищуренным взглядом.
— Посещение с надзором? Это так необходимо?
— Учитывая твою последнюю выходку? Определённо, — Томас продолжил ухмыляться. Он схватил Драко за плечо и оторвал его от парты. — А теперь перестань дуться. Всё будет в порядке. Просто постарайся быть хотя бы на пятьдесят процентов меньшим мудаком.
***
Гермиона не удивилась, когда ровно в семь часов в кафе вошёл Малфой, хотя она сомневалась, что он появится, поэтому заключила пари с Шеннон. Та как раз сейчас крутила завязки своего фартука в замысловатом победном танце за прилавком, пока Малфой направлялся к столику Гермионы. Она не могла сдержать улыбки, несмотря на то, что на следующий девичник вино приносить придётся ей.
— Доброе утро, — весело поздоровалась она, когда он сел напротив.
Малфой нахмурился: её бодрое настроение напрягло его. Ей это нравилось.
— Доброе, — неуверенно ответил он.
Она мгновение смотрела на него, а затем приподняла бровь.
— Разве ты не должен был принести мне чашечку кофе?
На его щеках выступили два симметричных розовых пятна.
— О, так вы все вместе участвуете в этом плане, да? Ты хоть представляешь, как это унизительно? — огрызнулся он.
Улыбка Гермионы стала шире. Она оперлась локтями на стол и положила подбородок на сцепленные руки.
— Конечно. Как ты думаешь, почему я здесь?
Малфой ничего не сказал, но она заметила, как напряглась его челюсть. Наконец он встал, снял пальто, бросил его на спинку стула и подошёл к прилавку. Он стоял к Гермионе спиной, пока Шеннон готовила им напитки.
Трёх дней было более чем достаточно, чтобы Гермиона смирилась с тем, что хочет услышать извинения от Малфоя. Когда накал противостояния спал, ей стало ясно, что произошло.
Очевидно, Малфоя смущала мысль о том, что его друзья узнают, каким он был в школе. В той ситуации у неё было право: рассказать им или нет. Неудивительно, что он так плохо отреагировал на чувство беспомощности. Гермиона думала, что в его жизни было довольно много подобных ситуаций, поэтому, естественно, он как можно быстрее перевёл стрелки на неё. Малфой спровоцировал её тем, что, как он точно знал, сильнее всего причинит ей боль. Она попалась в его ловушку.
По иронии судьбы, он тоже попал в свою ловушку, после того как начал преследовать её на улице. Гермиона знала, что он никогда бы намеренно не признался в зависти, особенно к ней, Гарри и Рону.