Найди меня в Поднебесье

— Слушай меня! — Арэнкин взял в окровавленные ладони лицо Елены. — Сенгид унесет тебя к землям жунов. Ты сильная, поблуждаешь по лесам, придумаешь себе историю. Скроешься в любом селении. Больше тебя никто не станет искать, сейчас все уверены, что ты мертва. Забудь, что ты землянка!

— А ты?

— Я улетаю из Халлетлова. Мне нельзя возвращаться на Север. Сейчас меня волен будет убить любой встречный. Смерть Гирмэна быстро раскроется, если я появлюсь! Я лечу в Чинияангу.

— Хорошо! — жестко сказала Елена. — Но только со мной!

— Нет! Я однажды совершал перелет между странами. Человеку такое не под силу!

— Человеку здесь многое не под силу! Но я еще жива!

— Это слишком опасно!

— Еще причины есть?

— Нет! — не раздумывая, сказал Арэнкин.

— Тогда вопрос решен!

Верные сенгиды откликнулись на зов Арэнкина, не предали, не побоялись пролететь сквозь жар и потусторонний страх, приняли всадников на спины. С высоты открылся вид на разноцветные пятна, что прорезались на вершине Горы — лазоревое оперение птицелюда, зеленое одеяние лучника, огненный шлейф муспельха, черный плащ нага, ярко-желтая накидка жуна, бурая шерсть вазашка, белесый доспех карлика… От каждого из них тянулась алая нить к выбивающему неистовый ритм человеческому сердцу.

Сто лет назад Арэнкин стал свидетелем гибели Горы.

Сорок лет назад он совершил жертвоприношение во имя возрождения Вождя, которому был безгранично предан.

Сейчас Вождь отдал собственную жизнь во благо мира. Добровольно или нет, но он не успел понять, что произошло. Так же, как сорок лет назад не успела понять девушка-медиум, что она делает в глухом склепе.

Арэнкин не думает об этом, не оглядывается на тело брата, не смотрит на Север, не знает, сколько он еще проживет. Долгожданная, безграничная до невыносимости свобода, к которой он столько стремился, мгновения, ради которых стоило жить, наступают и призывно влекут за собой.

«Делай то, во что веришь» — «Я верю в жизнь».

Арэнкин задыхается свистящим воздухом, смешанным с пеплом Горы, сенгид вырывается в свежие темные облака, несется, ведомый рукой нага, на юг, к обрыву. Второй сенгид не отстает, настигает, и вот они уже почти на краю мира, оставляют за спиной алое свечение пробужденной Горы, один шаг отделяет их от новой жизни.

Он хочет оглянуться, но не оглядывается, напротив, пригибается к холке сенгида, набирает высоту. Он подлетает ближе к Елене, они встречаются взглядами, она что-то выкрикивает, ее глаза полны ненормального, безумного счастья. Он неожиданно смеется в ответ и окончательно вырывается из воздуха Халлетлова. Счастье и свобода, наверное, впервые за всю невозможно долгую жизнь овладевают им полностью, без остатка.

Он почти не чувствует, как огненная стрела стража Горы обжигает левую лопатку, проходит насквозь и исчезает во тьме.

Отчаянный женский крик впервые с начала мироздания пронзает воздух межмирья, в ответ вопит сенгид, вновь потерявший всадника.

Елена сливается с летуном, становится с ним единым целым, над ней проносится еще одна стрела.

Стражи не промахиваются никогда. Они обязаны убить каждого, кто взойдет на Гору без разрешения. Стражам в вены вливается волчья кровь. Их невозможно обмануть.

Но есть вещи, которым ни один, даже самый жестокий и действенный закон, не в силах препятствовать. Она быстрее стрелы несется вниз, входит в пике, жар колотится в висках, в кончиках пальцев, никаких мыслей, только безнадежное отчаяние и отчаянная надежда. Второй сенгид первым теряет надежду и вовремя останавливается, хлопает крыльями в горестном плаче.

Сенгид с обезумевшей всадницей на спине на полном лету пронзает невидимую пленку, врезается в слои облаков, вспарывает чужую, непривычную, тяжелую атмосферу. Крик девушки глушится потоком воздуха, но в нем можно услышать странное имя на древнем, почти исчезнувшем языке… Воздух побеждает и срывает девушку со спины мифического, несуществующего создания.

Ветер удивлен, почему она сопротивляется — ведь она так хотела вернуться домой…

И, не в силах справиться уговорами, дает ей пощечину.

Глава 31. «Люди, смотрите в небо»

— Вызывайте врача! Она сейчас очнется!

Девушка с трудом поворачивает голову на подушке, чуть приоткрывает глаза…

— Арэнкин… — хрипло шепчет она.

— Тихо, тихо!

— Арэнкин… улэси… (любимый)

Она приходит в себя, обмотанная непонятными трубками, над ней склоняется озабоченное лицо в марлевой маске.

— Аба… Аба!!! (нет!!!)

Ей становится все предельно ясно — она вновь в проклятом Доме Медиумов, Ханг выжил, он забрал ее, навеял видения… Она мечется, бьется, сильные руки удерживают ее на постели. И внезапно она понимает — это означает еще и другое! Все, что было — сон, а значит, Арэнкин жив! Жив… Эта мысль успокаивает ее, она пытается овладеть собой, в вену вливается жидкость, растекается по всему телу, умиротворяет, погружает в спокойствие. Над ухом постоянный отвратительный писк.

— Арэнкин, улэси… Ми мочэгори, ми чочагори… (Арэнкин, любимый… я вернусь, я сбегу…)

* * *