Найди это (ЛП)

Он склонился ко мне, его голова нашла выемку, где моя шея переходила в плечо. Он глубоко вдохнул, кончик его носа проложил дорожку вверх по моей шее. Его палец снова начал кружить вокруг моей самой чувствительной точки, а я была уже так близко.

Мои ногти впились в его запястье, и из его рта вырвалось что-то похожее на рык. Он нажимал своим пальцем сильно, и все это привело меня к краю. Я испытала оргазм, тихо вскрикнув. Практически недельное чувство неудовлетворения засияло и разожглось в моей крови, и поток удовлетворения взял начало в моей голове, такой же яркий и оглушительний, как шоу фейерверков. Этот поток пронесся по моему позвоночнику до области паха, а затем затопил каждую частичку меня.

Я выгнулась к нему, потому что единственное, что отсутствовало: его рот на моем, его кожа на моей. Но прежде, чем я смогла притянуть его голову к своей, он скатился с меня, встал с кровати и скрылся в ванной, не произнося ни слова. Пока я лежала в кровати, мои кости превратились в желе, и я услышала, как включился душ.

Мы проснулись на шестой день нашего приключения, и никто из нас не упомянул то, что случилось ночью. Веки Ханта были тяжелыми, будто он не спал, и я не знала, что сказать, чтобы он прекратил чувствовать себя виноватым. Я не знала, почему он должен был чувствовать себя виноватым. И каждый раз, когда я позволяла себе размышлять об этом, мое сердце прихватывало точно так же, как когда мне приходилось вставать с кровати и оставлять позади наше убежище.

Нам осталось всего два дня в выделенной Хантом неделе.

Два дня.

И даже не смотря на то, что наш конечный срок был произвольным, я не думала, что мы преодолеем этот конечный срок, ни о чем не поговорив. И я боялась, что что-то завершит это все.

С моим теперешним положенным утренним сожалением, я скатилась с рук Джексона. Он остановил меня прикосновением к локтю. Я повернулась и поразилась тому, как было невероятно видеть простыни, прикрывающие его обнаженную грудь. Наши несколько ночей вместе казались годами, а я все еще знала про него так мало. Для меня не было необычно делить постель с кем — то, кого я не знала, но было необычно беспокоиться насчет этого. Может это было потому, что вдобавок к тому, что я не знала, что у него на уме, я так и не изучила его тело. Его рука снова поймала мой локоть и он сказал:

— Извини за ночные кошмары.

У него их было несколько прошлой ночью, после того, о чем мы не разговаривали. Вместо того, чтобы, проснувшись от них, свернуться рядом со мной, он начинал бродить по комнате или делал наброски у окна.

— Все в порядке.

Я двинулась снова, чтобы уйти, и почувствовала, как его рука обвила мою. Он несколько секунд играл с моими пальцами, будто именно по этой причине остановил меня. А затем он спросил:

— Расскажи мне о той своей жизни в Штатах.

Это не та тема, которой я хотела делиться этим ранним утром, но он, очевидно, хотел поговорить. Может разговоры об этом помогли бы ему говорить о другом.

— Например что? Нет ничего интересного.

— Расскажи мне о своем самом любимом Рождестве, пока ты росла.

— Ты шутишь, верно?

— Я серьезно. Я пытаюсь получить полное представление о Келси Саммерс.

Это представление не было привлекательным, но если он хотел...

— Хорошо, — сказала я. — Мое любимое Рождество — это по умолчанию Рождество перед первым Рождеством, которое я помню.

Он опустил глаза и сжал мои пальцы между своими.

— Это очень грустно.

— Да, моя семья грустная.

— Из-за чего все так плохо?

Я прислонилась к подушкам и отпустила его руку.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Ему хотелось надавить. Я могла слышать это в тишине, в его осторожном дыхании, в скрипе кровати, когда он склонился вперед всего на несколько секунд, чтобы потом откатиться.

— Ты иди в душ. А я выясню, что нам делать сегодня.

Господи, мы были настолько в этом плохи. Ничто из этого не могло сработать, не то, чтобы я знала, что повлечет за собой эта "работа".

Я освободилась от его опросов и направилась в ванную.

Я не торопилась и наслаждалась тем, как горячая вода расслабляла мои отяжелевшие мышцы, но меня все еще волновало другое тело снаружи ванной со стеной между нами.

Я решила, что мы молчали достаточно долго. Никто из нас не был хорош в выборе слов. Мы были людьми действия, вот почему прошлая ночь сработала. Мы не разговаривали. Может настало время для небольшого толчка. Поэтому, когда я вышла из душа, то проигнорировала стопку одежды в ванной и вошла в комнату в полотенце.

— Я же сказал тебе, что все хорошо.

— Я забыла свою... — сказал я.

А затем замолчала, потому что Хант стоял спиной ко мне и разговаривал по телефону.

Он обернулся и я понизила свой голос.

— Я, эм, я забыла кое-что. Извини.

Он тихим голосом произнес в телефон:

— Я должен идти сейчас. Нет. Нет. Спасибо, но я должен идти.

Он опустил телефон, но я все еще могла слышать приглушенный голос кого — то, говорящего на другом конце, пока он не сбросил вызов.

Я взяла первое, что увидела в своем рюкзаке, — пару носков, и спросила:

— Кто это был?