Найди, если сможешь

Колдунья склоняется к моему лицу, заглядывает в глаза и неожиданно тыкает пальцем в лоб.

Три слова.

- ТЫ первая всегда, - покорно переводит Пако.

- Спасибо.

Взмах рукой, говорящий что на меня скорее всего где сядешь, там и слезешь. И все это пустая трата времени.

Но психотерапевтический эффект плача и лицезрения огня никто не отменял, и мое "спасибо" звучит открыто и чисто.

Эстер же достает из своего кармана плетёный браслет, ловким движением руки обвивает его вокруг моего запястья и тщательно закрепляет его каким-то навороченным узлом.

Угу, такой уже точно не развяжешь, только срезать. Ну пусть, это же мой первый сувенир!

И пока я рассматриваю цветастую феньку, у меня из-под ног звучит что-то очень напоминающее проклятье.

- Что такое? - я озабоченно смотрю на колдунью.

- Свинка живая, - расстроенно поясняет мне Пако.

- И?

- Чтобы с тобой здесь было все хорошо, она должна была сдохнуть.

- А-а-а, - тяну, в тайне радуясь за бедного зверька. - Это я переживу.

- Благодаря Эстер, - с преувеличенным уважением произносит Пако и кланяется колдунье.

Следую его примеру.

Эстер прощается и степенно удаляется, Пако кивает в сторону выхода и направляется туда первым, а я быстро присаживаюсь и подхватываю коробку со свинкой.

Мои неудачи - только мои! Именно благодаря им я та, кто есть.

- Справимся, Чернушка, - мгновенно придумываю я имя для своей питомицы. - Можно подумать в первый раз.

- Юля, ты с ума сошла! - в голос орет Пако, с трудом справляясь с управлением машины, когда уже в дороге к нему домой, я достаю свою Чернушку и уточняю у него, чем её можно кормить.

Глава 7

- В дом ты ее не возьмёшь! - Пако резко оборачивается ко мне лицом перед дверью в шикарный белоснежный дом.

- Ну спасибо и на том, что не требуешь оставить Чернушку за забором, - я притворно надуваю губы, потому что уже имею общее представление, как тут обстоят дела с суевериями и предрассудками. А ломиться в этот монастырь со своим уставом действительно невежливо.

- По-хорошему, именно так и нужно было сделать. Но чего уж. Ты наша гостья, - со вздохом комментирует парень мои закидоны, забирает коробку с морской свинкой из моих рук и пристраивает её на высоком мраморном бордюре в тени густых, ярко-зеленых папоротников.

- А её тут никто не сожрёт? - я подозрительно окидываю взглядом территорию очень похожую на джунгли. На дорогие, ухоженные и облагороженные джунгли.

- Собак мы выпускаем после шести. Аллигаторы, обезьяны и птицы к дому не приближаются, - успокаивает меня Пако. - Боятся маминой ауры, - с ехидной улыбкой лыбится он.

- Оу! Оу! - вскрики из дома заставляют нас моментально обернуться, а в проеме двери появляется охренительная женщина. - Я чувствовала, что надо о тебе позаботиться!

Недолго думая, она хватает меня за плечи, прижимает к себе и начинает поочередно целовать мои щеки.

- Мам! - встревает Пако, быстро-быстро о чем-то трещит, но я не понимаю ни слова.

Черт! Мне нужен язык! Срочно!

Я хочу быть в курсе всего, что здесь происходит!

Вот, например, смеха, которым внезапно заливается эта женщина.

По типажу она очень сильно смахивает на Энджи, только в латинской версии - такая же высокая и стройная. Гладкая ровная кожа немного темнее, чем у сына. Красивые глаза, ровный нос и чувственные яркие губы.

Свободная хлопковая блуза, элегантные бриджи и аккуратные кожаные босоножки на невысокой платформе.

Нет, ну я понимаю Алексея Семёновича. Перед такой красотой и сейчас сложно устоять, а двадцать лет назад шансов у него просто не было.

- Эй, Юлья, ты мне нравишься! Но твою проклятую свинью в дом все равно нельзя! - сквозь смех предупреждает меня мама Пако.

Улыбаюсь ей в ответ, примирительно поднимая руки.

- Вы хорошо говорите по-русски, - делаю ей комплимент.

- О нет, это выученные фразы, - приобнимет она меня за плечо и ведёт в дом. - Ты говоришь по-английски? Он простой. Русский сложный. Сражаюсь с ним из-за сына.

- Вы побеждаете, - заверяю её я.

- Ты милая. И светлая. И хорошенькая, - она опять склоняется и целует меня щеку, а затем внезапно серьезно добавляет: - Тебе здесь не место.

- У меня всё хорошо, - заверяю я сердобольную женщину.

- Мам, она упрямая как стадо ослов, - тут же сдает меня Пако.

- Упрямство хорошо, когда направлено в нужную сторону. Но здесь... не та сторона, - со вздохом сообщает она.

- Я справлюсь.

- Конечно. Зря что ли Пако возил тебя к Эстер! Ой, меня зовут Ви́виан. Для тебя просто Ви.

- Очень приятно, Ви. И да, я говорю по-английски.

- Ну слава богу! Терпеть не могу, когда этот умник со своим папашей начинают надо мной смеяться, когда я путаю чёртовы окончания!

- О да, я счастлива, что мне не нужно учить его с нуля. Я бы скорее всего не смогла.

- Смогла бы. Ты же доктор, а значит, зубрилка, - со смешком навешивает мне ярлык Ви.

- Так может я плохой доктор, - фыркаю в ответ.

- Эх, девочка, на Рудова работают только профессионалы. Была бы ты плоха. Тебя бы здесь не было. И это было бы лучше, - опять с сожалением добавляет она. - Ну да ладно. Ты здесь как раз для того, чтобы не налажать.