Нагуаль

Я прекрасно помнила, как Джеймс стоял с бокалами, как уговаривал меня выпить и тщательно следил за каждым движением, но только теперь поняла истинный смысл его поступка. Не напоить он меня хотел, а проверить. Отсюда и его неоправданное стремление нарушить рекомендации врача – не собирался он заботиться о моем здоровье и заранее это понимал. Стоя в больничном коридоре у палаты кивал и соглашался, ухмыляясь, что доктор впустую сотрясает воздух. Неужели он такой? Или это двадцатилетняя Кристина его довела? Что-то случилось между нами в прошлом, но как доказать, что за свои действия в течение последних лет я нынешняя сейчас не отвечаю?!

– Я не пила шампанское, потому что не хочу осложнений со здоровьем! – попыталась я его образумить.

– Ну да, ну да, – казалось, мои оправдания только больше злят Джеймса, выводят из душевного равновесия, и я запоздало прикусила язык. – Конечно, это из-за здоровья. Конечно, ты ничего не помнишь. Не помнишь, какую одежду любишь, не помнишь, где живешь. Номера своих многочисленных любовников тоже, наверное, забыла? Очень продуманный ход, Фэй. И своевременный. Хотя ты вообще по жизни очень продуманная. Из больницы звонила только папе. Какая послушная девочка. Сбежать не пыталась. Думала, что сбежишь позже, когда обведешь вокруг пальца меня? Да?! Ты так все рассчитала?! Один раз сбежать не смогла, но решила не сдаваться?!

Он не повышал голос, но от этого становилось только хуже: я видела, как стальная пружина внутри него скручивается все туже и со страхом ждала, что случится, если она выстрелит. Откуда он знает, кому я звонила в больнице, если забрал телефон? Чтобы связаться с родными, мне пришлось просить медсестричку… да-да, ту самую, которая потом зачем-то благодарила моего мужа.

– Ты заплатил медсестре, чтобы она следила за мной, – озвучила я догадку, и то, как Джеймс улыбнулся, уже послужило ответом. – Значит, и одежду не привозил не просто так? Я в той дурацкой распашонке дальше туалета выйти стеснялась… И это ты специально организовал? Да с чего ты взял, что я стала бы куда-то убегать?

И тут же захлебнулась дыханием: он запрыгнул на постель, схватил меня за горло, в глазах стояло дикое, звериное желание уничтожить, разорвать, непонятно еще, как сдерживался. А я, глупая, все вспоминала, как соблазнял, двулично, лицемерно, с рассказами, как мы были счастливы вместе. И ведь я же попыталась устроить разбор полетов, спрашивала, почему не приходил, а он отвечал ровно и гладко, даже глазом не моргнул. Ни разу не обмолвился ни о чем, упомянул, правда, ссору, но так мимолетно и равнодушно, будто пустяк давно забытый. И этот его порыв, когда переодевалась в больничной палате, теперь стал выглядеть иначе. Вот тогда в Джеймсе, возможно, и проявилась хоть капелька искренности. Тогда, а не в момент, когда на балконе меня терзал или в постели этой самой со мной валялся.

– Все верно, умная девочка, – смакуя каждое слово, произнес он мне в лицо. – И медсестре заплатил, дорогая. И другому персоналу. Чтобы глаз с тебя не спускали, чтобы о каждом твоем чихе докладывали. Как зубы чистишь, какие процедуры принимаешь, на что в окошко глядишь. – Он тонко улыбнулся. – С кем пытаешься связаться. А ты даже Фоксу сдержалась, не позвонила. Очень, очень продуманная малышка Фэй.

Мне стало противно – не от него, от самой себя. От того, как хохотала с ним после секса, когда интуиция, убаюканная на волнах телесной нирваны, спала, как сытая кошка в уютном уголке, воздушные замки в голове подпирали шпилями облака, эндорфины в крови шкалили сверх предела. Вот Джеймс молодец, каждый его шаг, каждое действие вели к намеченной цели, и эта цель, похоже, заключалась в том, чтобы полностью раздавить меня, отомстить за былые обиды. Даже в сексе он не потерял контроль над ситуацией и над собой. В отличие от меня.

Внутри что-то оборвалось: он смотрел мне в лицо, сжимал пальцы на горле, а мои губы все еще горели от его поцелуев.

– Джеймс, прекрати! – прохрипела я через силу. – Остынь! Ты задушишь меня!

– Тебя давно следует задушить, Фэй, – он закрыл глаза, провел носом по моей щеке, втягивая запах. Поглощенный страстью любовник. Бешеный псих. – Ты же, сука, меня самого главного лишила. Мой бизнес задумала развалить, да? Компанию, которая досталась мне от отца… ты же знала, как я дорожу этим делом. Зачем? Я же для тебя ничего не жалел, никаких денег! Чего тебе не хватало?! Кому ты сливала информацию весь последний год? Кому, отвечай? Кто стоит за рейдерами, которые теперь скупили все мои активы и долги по займам? А?!