Награда для генерала

Шелтер нахмурился, как будто впервые задумался о таком варианте, и бесстрастно пожал плечами.

– Не знаю. Чтобы чего-то хотеть, надо знать, каково это. Я живу так, как живу, и другой жизни не знаю. Я в действующей армии с шестнадцати, а сейчас мне тридцать шесть, если тебе интересно. Магистрат ведет завоевательные войны с тех пор, как нынешний магистр пришел к власти, а это уже чуть больше тридцати лет. И он не остановится, пока жив. А Великие Магистры живут непристойно долго, дольше чем обычные люди и даже обычные маги. Поэтому вся моя жизнь – одна сплошная война. Меняются лишь места, армии противников, поставленные задачи и мои звания.

– Неужели вам это нравится? – не поверила я. – Жить такой жизнью. Приходить, убивать, завоевывать…

– Это моя работа, Мира, – чуть жестче перебил он. – Кто-то варит шоколад, а кто-то завоевывает территории. Впрочем, нет, есть нюанс: это служба. Я служу Магистрату, Великий Магистр отдает мне приказы. Нравятся они мне или нет, я обязан их выполнять, потому что иначе – это измена.

– И вы не хотите заняться чем-нибудь другим? – зачем-то предложила я.

– Чем? Шоколадом? – усмехнулся он. – Война – единственное, что я умею.

– Война – зло, – не удержалась я. – Вы ведь совсем не злой. Зачем вы этому потворствуете?

– Ты что, думаешь, если завтра я уйду в отставку, войны прекратятся? Пойми, милая, дело не во мне. Магистрат все равно будет идти войной на соседей. Это вопрос амбиций одного человека. Во главе его армии могу стоять я или другой генерал – не имеет значения. Завоевание будет продолжаться. Мы будем идти войной на одних, другие будут идти войной на нас – так было, есть и так будет всегда, потому что это в человеческой природе. Правит сильный, а кто сильнее можно выяснить только в драке. Кто-то должен этим заниматься, и кто-то все равно будет. Я делаю это достаточно хорошо, я решаю поставленные задачи максимально эффективно, а значит – с наименьшим количеством жертв. Пусть меня и зовут Кровавым, но лишнюю кровь я стараюсь не лить – ни своих солдат, ни чужих.

– Что-то незаметно, – проворчала я, уже чувствуя, что наш разговор уходит не туда, но совершенно теряя контроль над ним. – Вы могли пощадить тех сиранцев, но вы их убили.

Он вдруг подался вперед, упираясь локтями в стол, его лицо оказалось в опасной близости от моего, мне потребовалось все мое мужество, чтобы не отодвинуться.

– И чего бы я добился, если бы пощадил их? – вкрадчиво поинтересовался Шелтер. – Они напали на нас исподтишка, сразу убили троих моих людей и троих потеряли сами. Предположим, я бы их отпустил или арестовал и сдал в Сиране властям, а те бы им устроили побег, неважно. У них бы появилась иллюзия, что от варнайцев можно уйти, они собрали бы новый отряд и напали бы снова. И снова погибли бы и мои люди, и их люди. А оставшихся в живых и сдавшихся в плен опять бы отпустили в Сиране. Или пусть даже не отпустили бы, а посадили в тюрьму или отправили на каторгу. История все равно повторялась бы снова и снова, каждый раз вроде с незначительными, но все-таки потерями. А шесть висельников на дороге – это страшно и безысходно. Поверь моему опыту: история разнесется по всему Сирану, обрастет новыми кровавыми подробностями, а потом выйдет за пределы страны, докатится в совершенно нереальном и ужасающем виде до других. Со временем висельников в ней станет не шесть, а шестнадцать или даже шестьдесят. И каждый мужчина в Сиране или там, куда я приду следом, подумает трижды, прежде чем ввязаться в подобную бессмысленную и безнадежную авантюру. Подумает-подумает да останется там, где и должен быть: с женой и детьми.

– Так это акция устрашения? Чтобы сломить волю чужого народа к сопротивлению? – поняла я. И не удержалась от еще одного возражения: – Но всегда будут те, кто готов бороться за свою свободу.

Странно, но сегодня мои возражения не злили его так, как накануне. Лишь вызывали улыбку или едкую ухмылку.

– Свободу? Это еще одна иллюзия, милая, общее заблуждение. Что ты называешь свободой? Сиранскую Республику, погрязшую в коррупции, где правы всегда те, кто больше платит? Или ваши религиозные догматы, по которым беременную тебя могли бы забить камнями, вздумай ты вернуться после Магистра к себе домой? Нормальная такая свобода: женщину увозят против ее воли, насилуют, боги распоряжаются так, что в ней завязывается новая жизнь – а виновата во всем она и должна понести наказание. Нет, милая, это не свобода, это просто другая диктатура. Не надо мне говорить, что Сиран и Оринград были божественной обителью на земле, а потом пришел злой я и превратил их в пекло. А Ниланд? Их монарх продал своего союзника за клочок земли размером с половину вашего города. Вот и вся его любовь к свободе и независимости.