Наглое игнорирование

— Эрликоны, одноствольные, 20 миллиметров. 4 штуки. Перед мостом – ПВО было. Так, на ощупь – килограммов 80 будет в сборе. Станок колесный, но думаю, что снять колеса можно.

— Ишь ты как все знаешь, — уважительно кивнул головой старшина.

Сержант пожал плечами: — Так глянули, когда окапывались, мало ли пригодятся. Хотя снарядов мало – сотня самое большее, но если б немцы поперли – и эрликоны бы пригодились. Управление там несложное, если по наземным целям работать. Вот воздушные прицелы поломаны – то ли фрицы сами, то ли наши, что раньше прошли.

— А начальство ваше не заругает?

— Вот это у них спросить надо. Взводный-то посмотрел, говорит – хламье. А что комдив скажет – тут не знаю. Дык ждать мне вас, или самому добираться?

— Далеко? — спросил Волков.

— Километров двадцать. Дело привычное, — проголосовал за равитие автотранспорта – и езжай.

— Схожу к начальству, уточню. Ты в минбате какой бригады?

— 10-я гвардейская механизированная бригада, — ответил минометчик. Волков отметил про себя, что собеседнику очень нравится слово "гвардия" и все от него прилагательные.

— Ладно. Кутин, угости человека обедом, я пока обговорю всякое важное, — велел старшина и отправился к начальнику штаба. Удачно поймал его по дороге на обед. Берестов выслушал, подумал минутку и отправился к командиру, что-то на ходу обмозговывая.

Вернулся минут через двадцать. Успели поговорить по многоканальному телефону, что стоял у майора Быстрова и с командиром минбата и командиром трофейной роты. В общем получалось, что притараканить один эрликон можно, разрешения на это не дали, но обещали не заметить. Записан трофей был за танкистами, но и им по какой-то причине не запонадобился, чего Берестов не понял – отлично ведь ему врезалось в память, как бронеходы всю малокалиберную зенитную штукендрачину себе брали. Что-то не так. Но Волкову велел взять с собой Кутина и съездить на развозке, прибрать к рукам. Расписок не писать, следов не оставлять, будут осложнения – тут же сообщать.

И старшина так и поступил. Степенный, хоть и молодой сержант Калинин сел в кабину полуторки, так как с ногами у него и впрямь была беда, а воодушевленный наводчик сиганул в кузов вместе с пуком веревок и проволоки.

— Осколками стегануло по ногам? — спросил Волков у сержанта гвардии.

— Сейчас – да. А до того ножом порезали, — ответил тот.

— Это как тебе так повезло? — удивился, вертя баранку, старшина.

— В плен попал, — неохотно буркнул Калинин.

— Долго был?

— Несколько часов.

Хотя дорога и трудное дело ведения машины по рекомой этой дороге и занимало большую часть сил новоиспеченного водителя, но тут от удивления Волков повернул голову и только чудом не уехал в кювет. Вильнул несколько раз, смирил норовистую полуторку и уточнил:

— Это как тебе повезло, земляк?

— Засыпало меня в окопе. А гансы – в контратаку. Наших с позиции сбили. А тут и я выкопался, думал уже – каюк, обрадовался, что сумел из могилы выцарапаться. Вылез довольный, да как раз на немцев. Дали мне пару раз по голове, да на танк посадили, пристебнули шпагатом за руки к какой-то железяке на крыше башни. Сами тоже сели – и опять вперед. Нарвались почти сразу, наши сыпанули, не пойми откуда, только по броне и загремело. Гансы с танка горохом, танк дернул зигзагами, а мне в ногу как шилом. Смотрю, я им смотровую щель перекрыл ногой, или левой или правой – они ножом из щели и пыряют. Чтоб обзор не загораживал. А по броне звяк-бряк. Потом как хрястнуло, искры фонтаном, так я турманом полетел. До своих добежать сил хватило, потом только обмяк. Только подлечили в бригадном медпункте – нас и вывели в тыл на переформировку, — короткими фразами рассказал сержант свои приключения.

— То-то я смотрю, что лицо знакомое вроде, — кивнул Волков.

— Ну да, я тут был. Недолго. Меня из действующей армии исключили, долечивался уже под Львовом. Туда командировали, бандеру по Яворовским лесам гонять, — тут сержант запнулся.

— Да ты не волнуйся, я не скажу никому. Солоно пришлось, или отдых? — уточнил водитель.

— Да какой там отдых. Бандера дурная, да хитрая. Днем он комсомолец и активист – а ночью с автоматом в засаду – товарищей наших стрелять. Схронов понастроили чертову прорву, оружия, денег от немцев – полно. А дураки – как с дерева струганые. Чурбанье, — презрительно пожал плечами Калинин.

— С чего так решил?

— Ты понимаешь, они сами по натуре души своей – холуи. Им господин над ними нужен. А сами они ничего создать не могут, только нагадить или схрон выкопать. На большее у них мозгов нет – селюки они хуторские. И даже друг с другом объединиться не могут – там у них чертова куча атаманов и все – сами по себе. Их за это даже фрицы стреляли – немцам нужны каратели, а эти дурни друг с другом разбираются все время, словно им партизан мало. Дальше носа не видят – что за огородом – то не мое. А для самостоятельной страны – разум нужен. Широта взгляда. Чтоб все вместе понять. Со всех сторон, — постарался объяснить сержант.

— Понятно, — кивнул Волков, наконец увидев нужный поворот. Ездить тут доводилось, но хорошо, что запомнил.