Наглое игнорирование

Вислоусый опять меланхолично пожал плечами и как-то очень по-домашнему объяснил, что последние два языка были из этого самого полка, из них вытрясли все до мельчайших подробностей пару часов назад и сейчас разведчики как раз двигались на отдых, после успешного поиска. И эта дрянь Серегу покалечила, а Серега – золотой парень! Если бы снайпер еще болтал старательно, может и купил бы свою жизнь, а так – переться с этим наглым болваном обратно, сдавать, терять время – и для чего? Еще один пленный ни черта не даст, важно не количество пленных голов, а та информация, что они дают. Чтобы такая гнида гордо последовала в лагерь пленных и там величалась, как она ничего не сказала? И будет потом жить здоровым и гордым, а Серега хорошо если руку сохранит и сможет ей что-нибудь еще делать! Еще нужды было.

Берестов вздохнул. Возразить ему было нечего.

Его вздох пожилой понял не так и дополнительно пояснил – что фриц этот не снайпер, а простой пехотинец, выслуживался. Винтовка венгерская, бинокля нет, даже пистолета нет. К слову – не нужна ли капитану винтовка? Шмотки-то с сапогами разведка себе возьмет, пригодится, а винтовка – вполне как трофей для товарища капитана. В разведке не пригодится, там мощь залпа нужна.

Берестов улыбнулся, принял в руки оружие покойника.

Гауптштурмфюрер СС Гаманн, танкист.

— Ты – каменнодеревянный болван, Буби! — хмуро заявил Эсмарх, командир первого танкового взвода своему коллеге из третьего.

— Почему? Мы увеличим дистанцию на марше, это несложно! — решительно возразил тот. Командир роты вздохнул. Все-таки обучение ухудшилось, прибывающим молокососам приходится объяснять очевидные вещи, заметно слабее стала подготовка. Раньше такое было невозможно, но большие потери, увы. Ветеранов, настоящих "старых зайцев" – в лучшем случае осталась треть. Вот Эсмарх, прозванный так за острый язык и злую иронию, коренастый и малословный – сразу все понял, как только озабоченный командир роты передал полученную сверху информацию о новом русском оружии.

— Разжуй и скорми! — сказал подчиненному Гаманн. Самому ему было немного не по себе от того, что узнал. Раньше налеты авиации для танкистов были ерундовой помехой. У Советов не было гениально сделанных пикировщиков Ю-87, которые укладывали бомбу в десятиметровый круг. Их штурмовики, прозванные за упрямую устойчивость к огню с земли "бетонными самолетами" не могли пробить даже тонкую броню крыши башни и моторного отсека, да и бомбили неточно. Чтобы получить русскую бомбу даже рядом с танком надо было быть ну очень невезучим. Потому к авианалетам в панцерваффе относились наплевательски. Досадная помеха, не более, можно продолжать марш, только приходится спуститься в душную башню и закрыть люк, слушая бессильный стук пуль по германской стали. А сейчас большевики угостили чем-то новеньким и батальонный командир тоже был сильно встревожен. Теперь "летающие доты" густо высыпали на танки и машины десятки мелких кумулятивных бомбочек, накрывая каждым самолетом плотно полосу метров в десять шириной и метров в сто пятьдесят длиной. Техника, попавшая под такой град, неминуемо поражалась и горела. Уже несколько раз попало и чем дальше – тем больше. И в своей дивизии и у соседей. Особенно досталось, был слух, "Пантерам", новым танкам, которые были помощнее "четверок" и – тем более – "троек". Им пророчили успех. Ребята в этих новых зверюгах были уверены в своей броне. И – получили нежданные гостинцы.

Приказ из штаба дивизии пришел необычно быстро – теперь на марше полагалось идти с вдвое увеличенной дистанцией между машинами и при атаке с воздуха не продолжать движение, а немедленно рассредотачиваться, затрудняя летчикам работу. Также предписывалось увеличить вдвое интервалы при сосредоточении и на рубежах атаки. Гаманн и Эсмарх поняли проблему сразу, не зря воевали еще с Греции, а молокосос Буби – нет, разумеется. Молчаливый унтер-офицер, исполнявший обязанности командира второго взвода, выбывшего по ранению день назад – тоже не сообразил.

Как ни странно, но Эсмарх не вкатил проштрафившемуся юнцу словесный клистир со скипидаром, а стал на пальцах объяснять очевидное – увеличены интервалы между машинами, значит, удлиняется вся колонна, значит, пропускная возможность дорог падает, а дороги здесь после дождей и так не автобаны, значит, также и тыловики станут тянуть кота за хвост мокрым полотенцем. Но и это не все, рассредотачиваться придется и в местах развертывания перед атакой и в боевых порядках идти с увеличенными дистанциями и интервалами, значит штабникам придется переделывать массу документов, что сейчас, в момент решающего удара совсем не к месту.

— Нам-то что с того? И пусть штабники покорячатся! — легкомысленно тявкнул Буби. И впрямь – дитятко неразумное.