Нагаш непобежденный

Темные глаза задумчиво сощурились. Смысл сказанного постепенно дошел до юного предводителя. Если какой-нибудь деревне хватит глупости, чтобы восстать, их же собственные предки поднимутся и накажут их.

Брагадх кивнул:

— И во всем этом ты нам поклянешься, если деревни тебе подчинятся?

— Иначе я бы этого и не предлагал, — ответил Нагаш.

— Нет! — закричал вдруг один из Отрекшихся — пожилой человек с проседью в бороде и похожим на бочонок телом, облаченным в доспехи из кожи и бронзы. Он шагнул вперед и погрозил кулаком сначала Брагадху, а потом Нагашу. — Мы истинный народ, а не рабы! — заявил он, повернув к Нагашу свирепое лицо. — Я скорее выберу смерть, чем предам моего бога и стану служить такому, как ты!

Нагаш пару секунд смотрел на старого деревенского старосту.

— Как пожелаешь, — сказал он.

Ягхуры мгновенно накинулись на старика. Лоснящиеся бесформенные фигуры промчались мимо своего хозяина и прыгнули на Отрекшегося. Тела их были сгорбленными, обнаженными, покрытыми слоями засохшей крови и грязи, и мчались они по утрамбованной земле на четвереньках, как обезумевшие кровожадные обезьяны.

Хор кошмарных завываний заполнил зал, когда они схватили старика своими лапами с острыми когтями и повалили на пол. Зазубренные гнилые зубы вонзились в лицо и шею варвара. Он пытался сопротивляться, крича от ужаса и боли, но существа держали его крепко. Плоть рвалась, как сгнившая ткань, горячая кровь брызнула в воздух, а крики старика сменились предсмертным хрипом. Ягхуры рвали его тело когтями, раздирали доспехи, чтобы добраться до теплого мяса. Монстры приступили к пиру, и вой сменился влажным чавканьем.

— Еще до того, как взойдет солнце, все мужчины, женщины и дети в этой крепости умрут, — произнес Нагаш в наступившей тишине. — Поля и дома останутся целыми и перейдут во владение тех, у кого больше здравого смысла. — Он обвел толпу взглядом. — Ваш выбор прост. Служите мне, и ваш народ останется жив. Он даже будет процветать, как и должны процветать верные вассалы. Или же они умрут, а их кости станут служить мне в шахтах все грядущие века. Вы меня поняли?

Все молчали. Наконец ведьма — высокая темноволосая женщина с большими глазами и узким лицом — скрестила на груди руки и сердито уставилась на мужчин.

— Не будьте глупцами! — рявкнула Аката. — Время сопротивления прошло. Мы должны быть практичными. Истинный Народ должен уцелеть.

Услышав слова ведьмы, один из Ягхуров поднял голову. Из его рта капала кровь, плоские ноздри раздулись, и он что-то голодно прорычал. После четверти тысячелетия пожирания человеческой плоти Ягхуры особенно полюбили мягкое мясо женщин и детей.

Брагадх с ненавистью посмотрел на вурдалака, и Ягхур поспешно вернулся к своей трапезе. Вождь вздохнул.

— Ведьма говорит правду, — устало произнес он. — Теперь нужно думать наперед и позаботиться о том, чтобы наш народ выжил.

Стон исторгся из дюжины глоток, когда Брагадх обошел очаг и направился к Нагашу. Остановившись перед некромантом, он вытащил из ножен свой большой, защищенный рунами бронзовый меч и опустился на колени.

— Я Брагадх Магхур’кан, — сказал он. — Военный вождь Истинного Народа. — Он осторожно положил меч у ног Нагаша. — И я покоряюсь.

Некоторое время никто не двигался. Затем деревенские вожди один за другим начали подходить и складывать свое оружие у ног некроманта.

Нагаш принимал их поклонение молча, а исполненное торжества лицо прятал в складках капюшона. На противоположной стороне комнаты избранные воины Брагадха и Дьярида с потрясенными лицами смотрели, как их честь и традиции ложатся к ногам давнего врага.

Только Аката встретилась с некромантом взглядом, и лицо ее было жестким, как камень. Здравомыслящая, но при этом не скрывающая ненависти, отметил про себя Нагаш. Ну и ладно. До тех пор, пока служит мне.

Ягхуры наблюдали за церемонией со звериным безразличием, продолжая шумно жевать.

Длинная процессия вышла из Магхур’кана сразу после заката на следующий день. Первым несли Нагаша в его дубовом паланкине, окруженном телохранителями-скелетами. Сразу за ним шли командиры-вассалы, Брагадх, Тестус и Дьярид и ведьма Аката. Их лица были безрадостными, несмотря на высоко поднятые головы.

Следом маршировали колонны пехотинцев Нагаша — люди и нежить, числом больше четырех тысяч. Дальше, спотыкаясь от изнеможения и ран, понурив головы, шли остатки когда-то могучего войска Отрекшихся: четыре сотни воинов-варваров. Далеко не все они смогут пережить трехнедельный поход к горе. Ягхуры галопировали вдоль рядов, дожидаясь того, кто упадет первым.