Нагаш непобежденный

Отрекшиеся строили дома по тому же принципу, что возводили могильные курганы: большие, с потолком-куполом, крышей из дерева и тростника. Почти всегда это было единственным строением на территории крепости, имевшим прочный каменный фундамент. Когда Нагаш подошел к дому, из теней выскользнули человекоподобные существа и затрусили рядом, метались взад и вперед, как стая двуногих собак, тяжело дыша и принюхиваясь к сладкому запаху поджаривавшейся на костре плоти.

У большой круглой двери, ведущей в зал, не стояли стражи. Только две жаровни тщетно пытались разогнать ночные тени. Ягхуры вскинули руки, прикрывая лица от ненавистного им света. Глаза их сверкали, как у шакалов.

Нагаш вошел в открытую дверь, отметив колдовские знаки, вырезанные в дереве. Защита от неудач, мора и злых духов… От старых символов не исходило ни малейшего дыхания силы. Возможно, они умерли вместе с людьми, сгоревшими сейчас на площади.

За дверью широкий проход вел в центр зала; вправо и влево от него ответвлялись коридоры, опоясывающие здание. На стенах висели гобелены с изображением славных побед над многочисленными врагами северян. Нагаш увидел человеческие племена, побежденные и порабощенные, и свирепые битвы с гигантскими зеленокожими монстрами, ходившими вертикально, как люди. Еще он заметил один старый потертый гобелен, изображающий победу Отрекшихся над ордой крысоподобных существ, подобных тем, с которыми он столкнулся в Пустых Землях.

Как ни странно, здесь не было гобеленов, изображавших славные победы над старыми врагами северян, Ягхурами. Интересно, что думают о таком упущении его давние вассалы, если, конечно, они вообще что-то об этом думают.

Коридор вывел в большую круглую комнату, в центре которой, потрескивая, горел очаг. Вокруг умирающего огня безмолвно стояла толпа воинов с мрачными, покрытыми шрамами лицами, полными ярости и отчаяния. Когда некромант появился, они повернулись к нему и медленно отступили к стенам комнаты.

Здесь по требованию Нагаша собрались оставшиеся в живых немногочисленные союзники Отрекшихся, а также уцелевшие из его собственной дружины, чтобы стать свидетелями того, как некроманту покорится сам Брагадх Магхур’кан. Поверх языков потрескивающего пламени некромант видел Брагадха, последнего из военачальников Отрекшихся. Даже потерпев поражение, юный предводитель северян казался гордым и непокорным. Справа от него стоял Дьярид, его седовласый, весь в шрамах военачальник, а слева — Аката, последняя из его ведьм. Обе сестры Акаты погибли страшной смертью во время сражения у главных ворот крепости. Она сумела уцелеть, несмотря на колдовские молнии Нагаша, только благодаря героизму второго военачальника Брагадха, закрывшего ее собой и погибшего вместо нее. Как и Брагадх, она была совсем юной, возможно лет двадцати пяти — двадцати шести. В Кхемри они бы считались еще детьми. Это было показателем того, как сильно пострадали северяне за последние, самые горькие годы войны.

Войдя в комнату, Нагаш остановился, нарочито игнорируя ненавидящие взгляды Отрекшихся, и начал рассматривать военные трофеи, развешанные по стенам. Наконец его взгляд вернулся к месту, где стоял Брагадх. Некромант холодно улыбнулся.

—  Я по меньшей мере ожидал трона, — произнес он.

Воин кивнул на бревно, пылавшее в очаге.

— Ты на него смотришь, — прорычал этот широкоплечий гигант с раздвоенной рыжей бородой и тяжелым нависшим лбом.

Нагаш слегка склонил голову перед воином. Такую полную горечи злобу он понять мог.

—  Пора, — сказал он.

Брагадх упрямо вздернул подбородок.

— Сначала давай услышим твои условия.

—  Разве я их уже не изложил? — возразил Нагаш.

— Я хочу, чтобы мои люди тоже услышали то, что ты скажешь.

Нагаш обдумал просьбу. Брагадх был грозным военным вождем — храбрым, хитрым и беспощадным. Некромант не мог считать его жалким человеком.

— Ну что ж, — произнес некромант. — Условия те же самые, что и для остальных сдавшихся мне крепостей. Прежде всего, вы отрекаетесь от Малаха. Далее — две трети твоих воинов возвращаются со мной в мою крепость и служат в моей армии до самой смерти и после нее. Остальные останутся здесь вместе с женщинами и детьми, чтобы обрабатывать поля и увеличивать население. Две трети каждого поколения мужчин будут призваны на службу, а деревня — обеспечивать их мясом и зерном дважды в год. Это все ваши обязательства передо мной как перед своим хозяином.

Отрекшиеся украдкой переглядывались. С точки зрения Нагаша, условия были исключительно великодушными.

Дьярид скрестил на груди мускулистые руки. Как и у Брагадха, его длинное лицо украшала темная раздвоенная борода, а в волосы он вплел отполированные кости фаланг пальцев.

— А как наш народ будет защищаться от других врагов? — спросил он. — Ты оставляешь нам слишком мало воинов, чтобы выжить.

Нагаш хмыкнул.

— Я прошел ваши земли от края до края, — ответил он. — Здесь очень много могил. Достаточно для большой армии. Их можно призвать на войну в любое время.