Надоевшая

Впрочем, время шло, а ничего не происходило. Этого человека не ловили, нам не говорили, что мы можем убраться из этого места, зато… зато кто-то привез мои учебники и какие-то документы для парней и мне стало значительно проще не думать обо всем, что здесь происходит, тем более, что среди учебников неизвестным образом завалялись и образчики не читанной мною художественной литературы. Паранойя отпустила. Я только косилась временами на этого самовлюбленного придурка, и думала: «Что я буду делать, если тебя не станет?»

На мое счастье, он помирать не спешил, да и вообще ничего трагичного с нами не происходило. До поры до времени. «Пора» настала в один из бесконечной череды дней в этом дурацком замкнутом пространстве. Была ночь, мы, как и все более-менее нормальные люди, крепко спали, даже Спайк, который по ночам обычно что-то читал или просто сидел и сверлил меня взглядом часов эдак до четырех утра (я постоянно просыпалась от этих его взглядов). Ничего, в общем-то не предвещало, только я ворочалась с боку на бок, и не спала, а, скорее, была в странной полудреме, когда вроде бы бодрствуешь, а вроде бы снятся сны.

Из нее меня выдернул крик:

— Подъем! Собирайтесь и бегите отсюда! Живо! — я разлепила веки и обнаружила парня с автоматом, одного из тех, что сторожил выход из этого недобункера-подвала.

— Но… Куда? — я пребывала в недоумении. Зато Спайк— нет. Он вскочил из кресла, где обычно отрубался по ночам так, словно изначально был готов к подобному развитию событий. И меня заодно поднял, за шкирку, как котенка.

— Живо одевайся и бегом за нами, — бросил он сухо, обращаясь ко мне. — Спасибо, Мих, я помню, куда валить, — это уже к нему.

Охранник протянул Спайку два пистолета: очевидно, для него и для Мезенцева, а я начала торопливо собираться, неслушающимися спросонья руками надевая лежащие рядом с софой уличные вещи. Соображала я отвратительно, но понять, что, раз никто не включил свет, значит так и надо можно было и не соображая вообще. Парни собрались с какой-то армейской скоростью, а я путалась в собственных вещах и отчаянно тупила.

В конце концов, Максим подхватил меня, в кое-как завязанном шарфе и надетой набекрень шапке, за руку, и молча потащил за собой. Только теперь я могла увидеть изнутри, что представляет из себя наш «бункер». Это оказался условно-заброшенный промышленный комплекс, где осталась вся инфраструктура. Там, где держали нас раньше было общежитие для работников неведомого предприятия. Кухня же, по всей видимости, находилась в другом, разрушенном крыле здания, из-за которого в коридоре вне наших восстановленных комнатушек оказалось холодно, как на улице.

Место это было жуткое, и, если бы я сама не прожила в его недрах несколько недель, я бы никогда не поверила, что здесь на самом деле есть электричество и даже горячая вода. Все это было настолько тщательно замаскировано, что оставалось полнейшей загадкой: как нас вообще нашли, если все «крысы» были благополучно отловлены. Как?!

Только вот, пока мы бежали по скользким коридорам, думать об этом было некогда. За нами раздавались выстрелы и голоса неизвестных, и можно было предположить, что охрана мужественно отвлекает на себя нападавших. Отвлекала…

Из-за поворота показалось несколько громил в масках и бронежилетах, и, заметив нас, один из них рявкнул:

— Лови детей!

Держу пари, то, что нас назвали именно так изрядно взбесило бы Спайка в иной обстановке. Но не сейчас. Он, тихо выругавшись, выстрелил под ноги преследователям, естественно, промахнувшись, и мы рванули что было сил к видневшейся двери на выход. Не той, где все это время стояла охрана, другой. Двери, из-за которой отчетливо веяло холодом, и о которой я ничего не знала до сегодняшнего дня. Снова я ничего не знала! Как всегда.

Воздух в легких заканчивался, было нестерпимо сложно поддерживать темп наравне с мальчишками. Тем более, что за нами как будто и не гнались. Преследователи скорее вяло направлялись в нашу сторону, почти не сокращая расстояние между нами. Почему — было очевидно еще до того, как в дверном проеме появилось еще несколько человек, и перехватили нас. Спайк выстрелил, но, скорее рефлекторно, чем прицелившись, и пуля отскочила от жилета. Мужик рассмеялся, а мне стало нехорошо. Мезенцев стрелял точнее, попав одному из них (их было, кажется, шестеро) в ногу, а второму едва не прострелив голову (выстрел прошел по касательной), но и его быстро скрутили те, что еще недавно неспеша двигались к нам. Мы попали в классические «клещи», и ни парни, ни, тем более, бесполезная я ничего не могли с этим сделать.