Надменный герцог

— Не приказывайте мне, сеньорита, или вы окажетесь в еще более трудном положении, — отрезал он, и Джульет почувствовала себя пристыженной.

Несмотря на всю ее дерзость, ситуация ей не нравилась, она хотела бы встретиться с отцом без всех этих осложнений.

«Хоузер риф клаб» находился за чертой Бриджтауна, на берегу, роскошный, богато и красочно обставленный, с неправильной формы бассейном, обросшим жасмином и алым гибискусом.

Гостей селили в индивидуальных шале на очаровательных участках, каждый из которых выходил на море. В большом здании располагался ресторан и ночной клуб, но по желанию еду гостям подавали прямо в шале.

Герцог развернул машину и остановился перед украшенным колоннами входом в клуб. Джульет быстро вылезла из машины, и из вращающейся двери к ней стремительно выбежал высокий, широкоплечий человек средних лет. Его темные волосы, тронутые сединой, тревожное выражение лица и лоб, на котором обозначилось несколько морщинок, были до боли знакомы Джульет, и, услышав, с каким облегчением он воскликнул: «Джульет!», она без лишних слов кинулась прямо к нему в объятия. Только резко захлопнувшаяся дверь машины герцога и его молниеносное исчезновение омрачили для Джульет этот момент.

Но затем отец полностью завладел ее мыслями.

— Боже мой! — пробормотал он, когда наконец отпустил ее и обнял за плечи. — Если ты еще раз так поступишь со мной… — Он покачал головой. — Что же ты творишь? Когда я получил сообщение Максвелла, я чуть не сошел с ума!

Джульет взяла себя в руки, и они прямо по подстриженной зеленой лужайке направились к шале Роберта Линдзи. Там они сели на веранде, выходящей на пенящиеся голубые воды Карибского моря, и стюард принес «Дайкири». Джульет зажгла сигарету и немного расслабилась, заставляя себя забыть обо всем, кроме отца.

— Ну, — начал Роберт Линдзи, закурив сигару и сев рядом с ней, словно боясь, что она может снова исчезнуть в облаке дыма. — Что происходит?

Джульет провела пальцем по складке юбки:

— Ты же прекрасно понимаешь, папа, что происходит! Я здесь получила работу.

Роберт Линдзи пристально рассматривал склоненную голову дочери:

— Зачем?

— Неужели снова будем заводить этот разговор? Я тебе уже не раз говорила, я хочу независимости. Всю мою жизнь за меня все решал ты. Ты выбирал мне школы, подруг; ты даже собирался выбрать мне мужа! Боже правый, неужели ты не понимаешь, что-это ужасно?

Отец нахмурился.

— Джульет, — печально произнес он, — в этом мире существуют две категории людей: победители и проигравшие! Я… я не скажу, что принадлежу к счастливчикам, которые добились успеха благодаря удаче, но я могу причислить себя к счастливой категории победителей!

— Ах, папа!

— Что опять не так?

— Это твой любимый аргумент! Господи, жизнь сложная штука! Некоторые победители, или те, кого ты называешь победителями, вовсе не победители, а проигравшие! И наоборот. Ты судишь только по материальному достатку! Вот почему ты не позволял мне самой выбирать подруг. Ты считаешь, что если человек не преуспел в финансовом отношении, то он неполноценен. А это неправда!

— Что ж, продолжай! Мы действительно смотрим на это по-разному, — сказал Роберт Линдзи, жуя сигару. — Однако мы уходим в сторону. Почему ты уехала в такую даль и ничего мне не сообщила?

— Ну вот! — Джульет уставилась на него, не веря своим ушам. — Ты же знаешь, почему я скрываю, чем занимаюсь! Потому что, если бы я тебе сказала или посоветовалась с тобой, ты бы поднял меня на смех!

— И поэтому ты предпочла поднять на смех меня? Джульет сжала губы:

— Ах, папа, все было не так! Я только хотела найти работу, хотела иметь право говорить, что сама зарабатываю деньги, а не беру их у тебя! Тебе бы понравилось, если бы тебе пришлось просить о том, чего ты хочешь, и получить это только в том случае, если человек, у которого ты просишь, считает это правильным?

— Я твой отец! — сердито проворчал он.

— Я знаю! Но мне двадцать один год, папа! Я не шестнадцатилетняя девочка, у которой нет никакой системы ценностей. У меня она есть! Я знаю, что ценно в этом мире, а что нет! Я знаю, что, поступив так, как поступила я, я чего-то добилась как личность — как человек, если хочешь!

Роберт Линдзи встал и зашагал по веранде, пристально глядя то на нее, то на пол.

— Ты, конечно, понимаешь, каким шоком для Мэнди было твое исчезновение?

Джульет вздохнула:

— Конечно! Ах, папа, не старайся заставить меня почувствовать себя мерзавкой! Ты думаешь, я уже не чувствую? — Она посмотрела прямо на него. — Но я должна сказать тебе, что встретилась с тобой не потому, что мне этого хотелось. Я сделала это потому, что ты устроил Розмари и ее родителям допрос с пристрастием!

— Саммерзам? — Роберт Линдзи сердито фыркнул. — Девчонка — эта Розмари, — она прекрасно знала, где ты находишься!

— Да, знала. Но она никогда бы тебе не сказала! Такой уж она человек! В ней есть чистота! Никому из нас это качество не присуще в полной мере!

— Глупости! — нетерпеливо воскликнул отец. — Ну и куда тебя привела чистота в этом мире? Я тебе скажу: никуда!