Надгробные речи. Монодии

Позднее, когда Гераклиды вернулись на Пелопоннес[96], дорийцы пошли войной на Афины[97]. Но, оказавшись в Элевсине, они испугались (а лучше сказать — устыдились) и покинули его. Благодаря этому походу была заселена наша Иония[98]. Когда же нагрянуло мидийское войско[99] и великая опасность нависла не только над Элладой, но и надо всей землею за пределами Персидского царства, были сожжены многие эллинские храмы, и в довершение всего — твердыня Эллады, город афинян[100]. Элевсин же война не затронула, так что он не только остался, как говорится, невредимым, но сам Иакх[101], когда началось морское сражение[102], явился союзником эллинов: с той стороны, где находился Элевсин, налетела туча и обрушилась сверху на корабли под торжественную песнь, каковую обычно исполняют участники Мистерий[103]. Пораженный сим, Ксеркс бежал, и царство мидийцев сокрушилось[104].

Когда же в Элладе началась междоусобная война[105] и всё пришло в смятение, один Элевсин каким-то чудом не был ею затронут. Ни беотийская конница, ни вторжение лакедемонян и пелопоннесцев не нарушили его границ, и никто из них не смотрел на храм иначе, чем с почтением, как это подобало. Когда позднее Сфодрий двинулся из Феспий[106], одного лишь вида факелов[107] оказалось достаточно, чтобы погасить огонь его дерзости. Все прочие священные перемирия были нарушены[108]. Сначала во время Пифийских игр захватили Кадмею[109]. Затем аргосцы, участвовавшие в общей процессии на Истмийских играх, с оружием в руках напали на коринфян[110]. О битве при Алфее[111] я умолчу; скажу лишь, что тогда мужество и победа тех, кто лишился законных прав, стали явным знаком воли Зевса[112]. И только перемирия на время Мистерий оставались в силе, только во время Элевсинских празднеств Эллада приобретала былую крепость. Сей всенародный праздник был самым верным очищением от безумия и всех невообразимых бедствий.

Нужно ли перечислять все эти события? Впрочем, и Филиппы, и Александры[113], и Антипатры[114], и вся эта вереница позднейших правителей, ставших причиной многих потрясений для Греции, считали Элевсин единственным местом, поистине для них недосягаемым и превосходящим их собственное величие. Я уже не говорю о галлах, ворвавшихся в довершение всего в Грецию[115], и обо всех тех событиях, каковые можно сюда причислить. Но все эти беды миновали святилище, которое всегда оставалось невредимым. И для города[116], и для всей Эллады оно было единственным напоминанием о времени их былого расцвета и могущества. Морские и пешие сражения, законы и государства, их спесь и наречия — всё, как говорится, ушло в прошлое, а священные таинства существуют по сей день.

Остальные всенародные праздники справляются каждый пятый или каждый третий год[117], но Мистерии превосходят их все, ибо проводятся ежегодно. Только во время Элевсинских празднеств все участники собирались в одном месте, и это — самое что ни на есть великое и божественное в Мистериях, ибо число людей в городе и в Элевсинском храме было равновеликим[118]. Кто не восхитился бы при виде скульптур, картин и общей красоты даже на улицах? Чего только здесь нельзя было увидеть, не говоря уж о самом главном![119] Однако польза от этого всеобщего праздника не только в той радости, которую он приносит, не только в избавлении и спасении от прежних тягот, но и в более светлых надеждах, питаемых людьми по поводу смерти, — что они перейдут в лучший мир, а не будут лежать во мраке и грязи, каковая участь ожидает непосвященных[120]. Так было вплоть до этого страшного дня.

Разве аргивский погребальный плач[121], разве песни египтян и фригийцев[122] сравнятся с тем, что божество послало нам нынче увидеть и воспеть?! Какой элевсинец Эсхил[123] сложит об этом хоровую песнь?! Можно ли сравнить «огненные ловушки Навплия»[124], как выразился Софокл, с этим пожаром?! О факелы, что за люди вас погасили? О, страшный и темный день, уничтоживший светоносные ночи![125] О, священный огонь, в одночасье превратившийся в губительное пламя![126] О, мрак и тьма, в которые погрузилась Эллада! О Деметра, некогда нашедшая здесь свою дочь, — ныне тебе приходится искать храм свой!