Надежда умирает последней

У нас это получилось. Почти. Неужели он схватил оборотницу?

— Что с Таисией?

— Не о том думаешь.

Мерзавец уже вплотную подошел к нам, когда позади него посыпались мелкие камушки и к нам на площадку запрыгнула знакомая мне рысь. Несколько секунд и обнаженный Борис прожигает взглядом Совельева.

— Отпусти их. Они не виноваты в случившемся с Ритой.

— Все же тебе удалось обмануть моих людей. В очередной раз.

К моему удивлению в глазах альфы мелькнула гордость. Всего на секунду и почти тут же он нахмурился.

— Не вмешивайся и уходи.

— Отец, не позорь нашу семью и стаю. Отпусти их.

Точно, вот на кого он похож, это сын Совельева. Сейчас, когда они были рядом, хорошо просматривалось сходство. Нет, Борис не был копией своего отца, но что-то неуловимое в прищуре глаз, выражении лица и движениях было.

— Это я позорю?! Это ты отказался отомстить за смерть сестры и матери и ушел из стаи.

— Смерть Риты была несчастным случаем, я это говорил тогда и повторяю сейчас, мое мнение не изменилось. Да, частичная вина Фролова в случившемся была, и этого никто не отрицал, он в том числе. Но волк был более чем наказан за свою глупость. Если ты не забыл, тогда погибла не только твоя дочь, но и его пара, а также его родители. Ты сам прекрасно знаешь, как жить без пары. И за эти годы он искупил свою вину, за что судьба даровала ему второй шанс и ты не смеешь его отбирать. Тем более ни женщина, ни ее ребенок непричастны к случившемуся. Ну а в смерти матери виноват только ты. Если бы не твоя слепая ненависть, поглотившая весь твой разум, заставившая не замечать ничего и никого вокруг, отгородиться от всех, она бы не ушла. Вместо того, чтобы поддержать ее и вместе пережить горе, ты игнорировал и не замечал как она мучается не только от потери дочери, но и от твоей отчужденности. Ты перестал быть ее парой и она погибла от тоски и одиночества.

— Неправда. Я любил ее и умерла она от тоски по дочери. И не пытайся запудрить мне мозги. Во всем виноват щенок Фролов и он за это ответит.

— Я не дам причинить им еще больше горя. Посмотри, во что ты превратился, гордый альфа большой стаи. Что от нее осталось? Самые сильные и гордые ушли. Угрожаешь слабой человечке и маленькому ребенку. И это один из сильнейших оборотней?! Неужели можно пасть еще ниже? Если ты сделаешь то, что задумал, уйдут и остальные. Ты действуешь на руку нашим врагам. Мало того, что с твоей помощью они убрали Фролова, ты еще и нашу стаю сам уничтожаешь. Если все же осуществишь задуманное, то потеряешь не только пару и дочь, ты потеряешь все: дом, стаю, территорию, молчу про честь, достоинство и гордость. Хотя о чем это я, последнего у тебя и так не осталось. Я не допущу нашего позора в память о матери и сестре. Поэтому и вернулся, как только услышал о решении Совета. Оставь их и пошли домой. Надо разогнать тот гадюшник, что ты собрал, и привести все в порядок.

— Нет, я слишком долго к этому шел и сейчас не отступлю. Ты меня уже не остановишь. Меня никто не остановит.

— Остановлю.

— Только если убьешь.

На нас Совельевы уже не обращали внимания, меряясь взглядами и оценивая друг друга. Борис, не смотря на то, что был моложе и сильнее, выглядел более уставшим. Несколько секунд и напротив нас стоят не двое мужчин, а две рыси, демонстрируя друг другу звериные оскалы. Они не стали ходить вокруг да около и сразу же бросились в бой. Поднявшись на задние лапы, огромные кошки, передними, наносили удары по мордам, а клыками пытались вцепиться в горло соперника. И вот одному из них удалось повалить противника на спину и запрыгнуть сверху. Я уже давно не понимала где из них кто. Только сердце в страхе замирало. Попытаться сбежать пока оборотни дерутся — не получится, уступ не настолько большой, нам не разминуться, да и можно попасть случайно под раздачу.

С рычанием оба зверя катались по земле, разрывая друг друга задними лапами и вдруг, неожиданно, обе кошки сорвались вниз. Я прислушалась. Разбились или нет? До нас донеслись звуки яростного рычания и продолжающегося боя, значит не разбились. Не поднимаясь, я аккуратно подползла к краю уступа и выглянула из-за него. У обоих оборотней морды в крови, на боках видны глубокие кровавые, рваные борозды от когтей, при этом ни один из них не сдавался. Вот они сошлись в очередной новой схватке, а я начала осматриваться по сторонам. У нас с Катей появилась возможность сбежать.

— Катюша, родная моя, поднимайся. Нам надо идти.

Мое солнышко посмотрела на меня потухшим взглядом.

— Что такое, малышка?

— Я не могу. Мамочка, у меня ножки болят и ручки.

Обняв меня за шею, доченька расплакалась. Я устала, а как же она? Она и так долго продержалась пусть и с моей помощью. Как? Даже не знаю.

— Солнышко, а держаться за меня сможешь?