Надежда умирает последней

Бойко выдвинул один из ящиков стола и вынул оттуда пакет. Я не могла рассмотреть, что там и ждала когда он мне его даст. Но мужчина тянул время, все так же внимательно смотря на меня. Вопросительно приподняла бровь. Надоели мне эти игры. Захотелось встать и выйти. Не знаю, что он увидел на моем лице, но наконец-то положил кулечек на стол, предоставляя мне возможность посмотреть на то, что внутри него. И я смотрела, а на глаза набегали слезы. Это был оторванный рукав от белой кофточки Кати и на нем темнело несколько бурых пятен. Сказать ничего не смогла и только перевела испуганный взгляд на следователя.

— Как я понимаю, вы узнали этот предмет?

В ответ только и смогла кивнуть головой.

— Это вашей дочери?

Новый кивок головы. Слезы лились из моих глаз, я страшилась предположить самое худшее. Доченька. Солнышко мое. Дрожащими руками потянулась к кулечку, но следователь не дал до него дотронуться, спрятав его назад в ящик. Теперь я смотрела только туда, а перед глазами видела бурые пятна. Господи, только не это. Все что угодно, только не это.

— Успокойтесь. Это еще не показатель самого худшего. Тем более кровь принадлежит взрослому, а не ребенку.

Посмотрела на мужчину, не понимая о чем он. Но очень надеясь хоть на какую-то информацию.

— Ночью был вызов из частного сектора. Из заброшенного дома соседи услышали подозрительный шум и детский плачь. Когда приехала полиция никого на месте не оказалось. Вот только внутри дома были следы нешуточной борьбы. Кроме того, эти же соседи видели, как немного раньше туда входила девушка. По описанию она очень похожа на Бортнич Таисию Петровну.

Я ждала продолжения, но его не последовало. Что произошло в доме? Откуда на рукаве от кофты моей дочери кровь? Почему он оторван? Где Таисия? В то, что она могла навредить моему ребенку, я сомневалась. Тогда кто? Вопросы, вопросы, вопросы. И ни одного ответа. Невидяще обвела кабинет взглядом. Что мне делать? Где искать дочь? Кому она могла понадобиться? Хотелось упасть и завыть от бессилия.

Неожиданно за спиной открылась дверь. Следователь, посмотрев на вошедшего, раздраженно рявкнул.

— Я занят. Выйдите.

— Что здесь происходит? — от холода, прозвучавшего в голосе вопрошающего, пробежал мороз по коже. Фролов. Резко обернувшись, посмотрела на вошедшего. Его взгляд был прикован к сидевшему за столом мужчине. Глаза оборотня были сейчас желтые, волчьи, а руки сжаты в кулаки. При этом на лице ничего не выражающая маска ледяного спокойствия. Но я, зная его, понимала, он на грани и если сорвется, мало никому не покажется.

Вскочивший было следователь, упал назад в свое кресло. На его лбу тут же выступили бисеринки пота. Во взгляде появилась паника.

— Мне еще долго ждать объяснений?

Теперь во взгляде Бойко паника сменилась испугом и какой-то затравленностью. На меня никто не обращал внимания. Я же переводила взгляд с одного мужчины на другого, понимая, если мне кто и поможет отыскать дочь, так это Фролов. И все равно, чем для меня это закончится, главное, чтобы нашел живой и здоровой. Перед глазами всплыли бурые пятна, виденные на белом рукавчике. Слезы опять побежали по щекам.

— Дима, — прошептала почти одними губами, но он услышал и перевел на меня взгляд. Медленно цвет глаз стал меняться с желтого на обычные темно-карие. Холодность на лице сменилась усталостью. Сделав несколько быстрых шагов, он оказался около меня. Долго, мне показалось целую вечность, всматривался в мое лицо. Слезы продолжали течь по моим щекам. Дмитрий, легким чуть уловимым движением вытер их и, глубоко вздохнув, прижал к себе. Я затряслась в беззвучном плаче. Несколько минут мы так и простояли, обнявшись. Я плакала, а он гладил меня по спине. Когда немного попустило, услышала спокойное:

— Рассказывай.

— У меня пропала дочь, — посмотреть в глаза Фролову не могла. Поэтому отвела взгляд в сторону, ни на чем конкретно его не останавливая. Почувствовала, как ослабли объятия. Отпустив меня, Дмитрий сделал шаг назад.

— У тебя дочь? Ты вышла замуж? — безразлично прозвучавший вопрос вызвал у меня кривую усмешку. А что я думала? Меня будут вечно ждать?

— Да, у меня есть дочь. Нет, я не замужем.

— И что ты от меня хочешь? — вновь одета холодная маска.

— Найди ее, — перевела умоляющий взгляд, пытаясь понять, что он думает, пробиться через ледяную корку безразличия, которое он демонстрировал.

— А отец ребенка что, не может помочь? — в голосе Фролова проскользнула горечь. Я же внимательно вглядывалась в лицо, чтобы увидеть, как он воспримет то, что сейчас скажу. Поверит ли? Что меня ждет дальше? Обхватив себя руками в попытке защититься, тихо ответила.

— Катюша твоя дочь.

Сначала лицо искривила саркастическая ухмылка, но по мере того как я неотрывно смотрела на него, она сменилась неверием, растерянностью и перешла в ярость.

— Как ты могла? — рев раненого зверя ударил по нервам. Я опять заплакала и, отступив на шаг, прошептала:

— Прости.

— Почему? — мужчина наступал на меня, пытаясь пригвоздить к месту взглядом. Оглянувшись в страхе по сторонам, надеясь на помощь хоть кого-нибудь, отступила на шаг назад.