Нада

«Кажется, ты действительно честный малый! — сказала она, вглядываясь в меня. — Бери Стража и отправляйся за костями. Коли погибнешь, то и твое оружие пропадет, а в случае неудачи верни его мне; если же достанешь кости, то владей Дубиной. Она покроет тебя славой, и конец твой будет мужественный — ты падешь, высоко занося ее над побежденными тобой!»

Итак, поутру, на заре, взяв Стража Брода и небольшой, легкий щит, я приготовился выступить. Старуха благословила меня, пожелав доброго пути. Но остальные жители крааля насмехались, крича: «Маленький человек с большой дубиной! Берегись, малыш, как бы привидения ею же не побили тебя!»

Так говорили все, кроме одной девушки, приходившейся внучкой старухе. Она отвела меня в сторону, умоляя остаться, говоря, что лес на горе Призраков имеет дурную славу, что никто не ходит в него, так как духи воют там, подобно волкам. Я поблагодарил девушку, а другим не отвечал, только попросил показать мне дорогу…

Теперь, если ты окреп, незнакомец, то подойди к отверстию пещеры, выгляни. Месяц светит ярко.

Умслопогас приподнялся и прополз в узкое отверстие пещеры. Над ним высоко в небо вздымалась серая вершина, похожая на сидящую женщину со склоненной на грудь головой, так что пещера находилась как бы на ее коленях. Ниже скала круто обрывалась, вся поросшая мелким кустарником. Еще ниже темнел громадный густой лес, спускаясь к другой скале, у подножия которой, на той стороне реки, расстилались широкие зулусские равнины.

— Вон там, — сказал Галази, указывая Стражем Брода на далекую равнину, — тот крааль, где жила старуха, вот и скала, куда мне надлежало взобраться, вот и лес, где царили духи Аматонго. По той стороне леса вьется тропинка в пещеру, а вот и сама пещера.

Видишь этот камень, им загораживается вход. Он очень велик, но ребенок может сдвинуть его, так как он укреплен на скалистом острие. Только помни одно: не надо толкать камень слишком глубоко. Если он дойдет вот до этого знака, то надо много сил, чтобы отвалить его. Однако я справлюсь, хотя и не достиг еще полной зрелости. Если же камень перевалит за знак, то он покатится внутрь пещеры с такой быстротой, с какой скатывается голыш с обрыва. Тогда, пожалуй, и два человека изнутри да один снаружи вряд ли справятся с ним. Смотри теперь, я, как всегда, на ночь завалю камень так!

Он ухватился за скалу, и она, как любая дверь, захлопнулась на выточенном природой стержне.

— Итак, — продолжал он, — я покинул крааль, и все провожали меня до реки. Она разлилась, и никто не решался переправиться.

«Ага, — кричали они, — вот и конец пути, маленький смельчак, сторожи теперь брод, ты, мечтавший владеть Стражем Брода, размахнись-ка Дубиной по воде, может, ты усмиришь волны!»

Не отвечая на насмешки, я привязал веревкой щит к плечам, захваченный мешок обмотал вокруг тела, а к Дубине прикрепил ремень и взял его в зубы. Потом я бросился в речку и поплыл. Дважды течение относило меня, и стоящие на берегу кричали, что я погиб; но я опять всплывал и в конце концов добрался до противоположного берега. Тогда оставшиеся на той стороне замерли от удивления, а я пошел вперед, направляясь к скале. Трудно, незнакомец, взбираться на ту скалу. Когда ты окрепнешь, я покажу тебе тропинку. Я одолел ее и в полдень добрался до леса. Тут, на опушке, я отдохнул и перекусил провизией из мешка, так как нуждался в силах для борьбы с привидениями, если таковые существовали. Потом я встал и углубился в лес.

Высоки в нем деревья, странник, и настолько густы, что местами свету не больше, чем в ночь новолуния. И все же я пробивался вперед, часто сбиваясь с дороги.

Изредка из-за верхушек деревьев выглядывала фигура серой каменной женщины, сидящей на верху горы Призраков, и я направлялся к ее камням. Сердце мое сильно билось, пока я так бродил в темноте леса, среди ночной тишины, я все осматривался, не следят ли за мной глаза Аматонго. Но нет, духи не попадались, только изредка большие пятнистые змеи выползали из-под моих ног. Быть может, это и были Аматонго. Временами мелькал серый волк и прокрадывался между деревьями, следя за мной. А в больших ветвях глубоко, точно женщина, вздыхал ветер.

Я подвигался вперед, напевая и стараясь ободрить себя. Наконец деревья поредели, местность стала повышаться, и опять блеснули небеса.

Но я утомил тебя рассказом, отдохни до завтра, и там я докончу его. Скажи мне только свое имя.

— Имя мое Умслопогас, сын Мбопы! — ответил юноша. — Когда ты кончишь твой рассказ, я начну свой. А теперь давай спать!

Галази вздрогнул. Услыхав имя гостя, он смутился, но ничего не сказал. Они легли спать, и Галази закутал Умслопогаса шкурами антилоп. Сам Галази был столь крепок, что улегся без всякого покрывала на голой скале.

Так почивали они, а вокруг пещеры выли волки, чуя человеческую кровь.

XIII. Галази покоряет волков