Над голубым Иссык-Кулем

Нелегким было строительство Великого Киргизского тракта, как часто теперь называют дорогу Фрунзе — Ош почти шестьсот километров, из них около трехсот — через горы, два трехкилометровой высоты хребта, два заоблачных перевала — Тюяашу и Алабель и еще перевалы пониже Чтобы построить дорогу, пришлось переместить одиннадцать миллионов кубометров грунта, соорудить больше ста мостов через реки и ручьи, среди них — акведуки над Нарыном, Карасу, Карадарьей…

Но самое грандиозное сооружение дороги, без сом нения, — Сусамырский тоннель, пронзивший Киргизский хребет. Его длина — два с половиной километра. У грозного лавиноопасного перевала Тюяашу оградил он проходящие машины от лавин и камнепадов, укрыл от страшных обвалов.

В 1960 году, 10 июля, прогремел последний взрыв — произошла сбойка тоннеля. Продвигавшиеся с севера и юн проходчики встретились. В этот день у рабочего стройки родился сын. Родители дали ему имя, новое для киргизов, — Тоннельбек. В этом факте отразилась гордость за сделанное своими руками. И гордиться есть чем…

В ноябре 1965 года последние семьдесят пять километров дороги были приняты Государственной комиссией. Пройдут годы, и Великий Киргизский тракт сыграет огромную роль в преобразовании Центрального Тянь-Шаня, в развитии его еще скрытых производительных сил.

Уже сейчас, благодаря этой дороге, практически уничтожена извечная на Тянь-Шане угроза бескормицы — «джута». Такая угроза нависла, например, над пастбищами сыртов снежной зимой 1968–1969 годов. Тогда участок трассы У гут — Казарман, обычно закрытый зимой из-за снежных завалов, срочно расчищали — сотни тысяч кубометров снега были сброшены с дороги. Семидесятикилометровый заоблачный путь был открыт среди зимы, и скот, зимовавший на сыртах, вывезли на автомашинах. Круглогодичная работа дороги Фрунзе — Ош — гарантия от «джута».

ВЫСОКАЯ ХОЛОДНАЯ ПУСТЫНЯ

От сверкающих ледников путь свой дальний ведет вода.

Алымкул Усенбаев

ПУТЬ В НЕБО

Среди тяньшанских елей. Экспедиция гляциологов направляется в Центральный Тянь-Шань, к истокам Нарына. Мы идем путем, проложенным еще тысячелетие назад. Тогда дорога была иной — то был караванный путь. Сейчас под колеса нашего «газика» бежит профилированное грунтовое шоссе.

Долина реки Барскаун, ведущая к югу от Иссык-Куля на гребень Терскей-Алатау, вначале похожа на другие такие же долины западного Прииссыккулья. С берегов реки исчезают пустынные ландшафты, их как бы задергивает нежно-зеленое покрывало сочных, свежих, ярких альпий ских лугов. По этому ковру разбрелись стада коров, отары овец, табуны лошадей. Редко разбросаны округлые юрты.

Картина удивительная. Это ближние джайлоо — горные пастбища киргизских колхозов.

Уже начинаешь привыкать к этому ласкающему взор пейзажу, как вдруг в него вторгаются новые элементы, поначалу резко нарушающие гармоничность ландшафта. Над низкотравными лугами возникают необычайно высокие и стройные, совсем как кипарисы, ели. Одноствольной колонной маршируют они по зеленым холмам, поднимаясь к подножию водопадов, низвергающихся с голых скал, холмов прямо к реке. Елей становится все больше и больше. Вот уже все склоны покрыты лесом. Тяньшанский лес необычен. Он состоит из единственной ели Шренка.

Не так просто решить вопрос, откуда взялась на Тянь-Шане эта ель. Одни ученые предполагают, что она пришла с Дальнего Востока, другие — с Гималаев, третьи — с равнин Средней Азии. По-видимому, ель Шренка связана с древней флорой хвойного гингко, родина которого — Восточная Азия. В эпохи, предшествовавшие оледенению, ель росла в смешанных лесах, соседствуя с лиственными породами. Но похолодание климата и вызванное им наступление ледников «вырвало» из смешанных лесов лиственные породы. Тяньшанская ель, сохранившись с доледниковых времен, стала единственной, полновластной хозяйкой горных лесов. Леса Тянь-Шаня превратились в однопородные.

Своеобразная особенность этих лесов — их парковый характер. Они кажутся созданными рукой человека. Объясняется это очень просто: ель приспособилась к относительно сухим условиям климата. Ее корням приходится далеко разбегаться в стороны в поисках влаги. И для кустарникового подлеска места остается не так уж много. Кусты рябины, облепихи, барбариса, шиповника, смородины не образуют сплошных зарослей, не «засоряют» еловый лес. Он остается чистым, насквозь просматривающимся. Лес насыщен солнцем и напоен горьким ароматом хвои. А сколько в нем цветов!