Начинаем жить

— Вот еще! — не согласился Миша. — Я без тебя никуда не хочу ехать. Лучше мы с тобой будем дома рукописи делать, ты — свою, я — свою.

— И англичанку ждать, — подхватила Ляля.

— Далась тебе англичанка! Она если приедет, то не скоро. Всем известно, скоро только сказки сказываются. А знаешь, что она мне по электронной почте написала?

Вот это новость. И нехилая! Значит, Миша с англичанкой по электронке переписывается.

Ревнивый червячок сразу ожил и зашевелился. Помнила, помнила Ляля эту англичанку по имени Элизабет Мехнил, с которой они познакомились на математической конференции в Оксфорде, где Миша сделал такой блестящий доклад. Элегантная женщина и очень пристально на ее Мишу смотрела. Интересно, что она там ему пишет по электронной почте? Пишет, а Ляле не прочитать, потому что она английского не знает.

— Значит, вы по электронной почте общаетесь? — озвучила она очень кисло свою мысль.

— Общаемся в рамках строго деловой переписки, — тут же уточнил Миша, уловив все подводные течения, и прибавил: — Слушай! А хочешь, я тебя буду английскому учить?

Как будто мысли ее прочитал.

— Подумаю, — все так же кисло отозвалась Ляля. Только английского ей не хватает! Мало ей забот — и хозяйство на ней, и работа, и Ирка, а тут еще англичанки со своим английским! Или взяться все-таки? И к приезду щебетать непринужденно, и Мишу совсем от общения отстранить? Точнее, ограничить строго деловыми рамками.

— Подумай. Имей в виду, я всегда к твоим услугам. А миледи предлагает мне научное сотрудничество — совместную статью и в дальнейшем публикацию у них в журнале.

— Значит, собираешься рукопись для миледи делать? — осведомилась Ляля, сделав упор на «миледи», напоминая, разумеется, о «Трех мушкетерах».

— Подумаю, — ответил Миша в тон Ляле и по-мушкетерски покрутил воображаемый ус.

Ляля вздохнула. Она ждала совсем других новостей. Ждала, когда же разъяснится история с письмом Джона Брука, который спрашивал Мишу, не хочет ли тот прочитать курс лекций в Америке. Интересно, американец просто почву прощупывал и в случае согласия собирался предложить свои услуги в качестве посредника, то есть готов был искать университет, где захотят послушать Мишу? Или этот университет уже был и Мише предстояла поездка? Может быть, долгая. И может быть, не только Мише… И тогда… Ляле страшно было даже подумать, что наступит тогда. Она старалась не думать. Но думалось без всякого ее на то согласия. И она жила в непрестанном напряжении. Неделю, вторую, третью…

Однако за первой ласточкой другие так и не прилетели, и Ляля отвлеклась от ожидания, склонившись к мысли о личной инициативе заграничного коллеги мужа.

Они доели мороженое и встали из-за стола.

— Поезжайте! — дала команду Ляля. — Глядишь, вернешься засветло.

После мороженого Иринка совсем успокоилась: в животе и вправду похолодало, никакой пожар ей не был страшен, и согласилась взять с собой только верного друга, поросенка Васю, он уже хорошо знал бабушку с дедушкой, потому что ездил вместе с ними в дом отдыха.

— Убери, мама, зверей обратно. Пусть меня дома ждут, — распорядилась она.

Ляля обрадовалась, что дочка им доверяет, и еще раз пообещала, что зоопарк будет в полном порядке. Подумала про доверие и вспомнила слова одного психолога из телевизора, он ей сразу понравился — интеллигентный такой, приятный, лицо тонкое, благородное. А сказал психолог вот что: в человеке заложено базовое доверие и базовое недоверие. Базовое доверие способствует росту и развитию человека. Базовое недоверие — его безопасности. Однако недоверие энергоемко и ведет к неврозам. Коротко и ясно. А доверие ведет к расширению внутреннего мира. Тоже ясно. Вот и пусть Иркин мир расширяется. Тут же Ляля вспомнила про английский язык и про англичанку. А для себя она чего хочет? Расширяться или невроз? Вот в чем вопрос! Получилось в рифму, и Ляля засмеялась. И продолжала смеяться, но уже с ехидцей, потому что она будет расширять свой внутренний мир на базовом недоверии. Не доверяет она англичанке!

— Миш! Я решила! Буду с тобой английским заниматься! — крикнула она мужу.

— Умница! — крикнул он в ответ. — А мы с Иринкой на рынок заедем, старикам провизии купим, они просили масла постного и сахара на варенье. Я — умница?

— Умница! Ты тоже очень большая умница!

Миша надеялся проскочить без пробок — выехали рано, день будний, глядишь, и обойдется. На рынке он мигом управился, купил масло, сахар и еще всякой всячины. То, что Ирка любит. То, что старикам нравится. Ирке йогуртов, старикам колбаски. Овощи. Печенье, конфеты. Затоварил багажник — и в путь! Иринка тихонько беседовала с Васей на заднем сиденье, он включил ей сказку, а сам, глядя на серую ленту дороги, всерьез задумался.

Новость у него была, и серьезная.

Предложение, о котором написал Джон Брук, наконец обрело реальные очертания. И были они весьма отличными от тех, что намечались сначала. Университет в небольшом американском городке предлагал Мише читать у них полгода спецкурс. О семье ни слова.