Наблюдатели

Астрологи просто не знают устройства Вселенной, для них звезды по-прежнему, как и пять тысяч лет назад – не более чем прорехи в черном бархатном куполе н…

103

…танная лучшими умами человечества, а вот апологету какого-нибудь изотерического учения гораздо труднее: ему приходится выкручиваться самому. Поэтому для него лучший способ выиграть диспут – это закончить диспут. И христианину не страшно вести теологический спор, поскольку за ним стоит многовековая база казуистики, нарабо…

104

Одни люди зарабатывают деньги, другие их получают: те же самые деньги, и так будет всегда. Взять, к примеру, Винсента Ван Гога – сумма, которую он заработал в течение своей жизни, написав некое количество картин, с трудом поддается исчислению, зато хорошо известна сумма, которую он получил от продажи одной-единственной работы – четыреста франков. Однако вот уже более ста лет картины несчастного приносят кому-то доход, служат средством накопления, производят в мире все новые и новые деньги, и с каждым годом множится, словно клубок червей, эта довольная толпа паразитов. Так будет и с моими курями. Открытие, к которому я уже вплотную подошел, конечно, обеспечит мне безбедную старость, но сколько немыслимых денег принесет оно после моей смерти, сколько опарышей вырастет на нем, словно на куче дерьма?

105

Профессор ошибается. Если ему относительно легко удалось синтезировать Глазурин-Б, это еще не значит, что он сможет вообще когда-либо даже определить состав Глазурина-А.

Да и сам Глазурин-Б – довольно сомнительное вещество. На самом деле, вовсе и не существует никакого феномена обратного роста курей. Являясь по природе сильнодействующим наркотиком, Глазурин-Б вызывает у курей устойчивую галлюцинацию о том, что они якобы растут обратно, превращаясь в цыплят. Только и всего.

И Полянский Жан лишь для отвода глаз заключает с профессором сделки по поводу торговли цыплятами или взрослыми курями. И как, будто бы заодно, забирает на реализацию остатки Глазурина-Б. На самом деле, настоящая цель Полянского Жана и есть Глазурин-Б, наркотик, который и является, в конечным итоге, главным его бизнесом. И все это кончится, конечно, не Нобелевской премией, а элементарной тюрьмой.

106

Он довозит меня до угла, и я иду вдоль парка домой. Мы всегда выбираем разные места для моей высадки, чтобы не примелькаться какому-нибудь досужему наблюдателю: пенсионер с собакой или гувернантка, гуляющие в одном и том же месте, могут рано или поздно заметить, как женщина выходит из машины и идет. Почему он высадил ее не прямо у подъезда, а где-то вдали от зданий, чуть ли не посреди поля? Каждому станет ясно, что здесь прощаются тайные любовники. Каждый может выследить меня, найти моего мужа, начать шантаж… Мне бы никогда не пришло такое в голову о, мой мудрый Жан!

И я иду…

После встреч с тобой даже краски мира становятся ярче. Этот снег, пушистый и белый, отливает розовым и голубым. Все предметы – и собственная ладонь в варежке, и крыши далеких домов – настолько реальны и выпуклы, что будто бы находятся на одном расстоянии от меня, руку протянешь и тронешь…

Твоя огненная капля тает внутри меня – глубоко! – растекаясь с кровью по венам. Я ненасытна, я все еще возбуждена, хотя не каждой женщине дано испытать такое наслаждение, которое я, еще полчаса назад… И странные мысли: я вижу прохожего подростка, лихого, с непокрытой головой и чубом «Титаник», и мне хочется немедленно отдаться ему…

Я прихожу домой: там Микров. Он тоже только что вернулся откуда-то, с мороза румяный, его глаза горят. Он помогает мне снять пальто, и вдруг мы начинаем грубо целоваться в прихожей, и мне хочется отдаться кому угодно, хоть Микрову, я чувствую, что маленький Микров вдруг неожиданно быстро встает – и мне смешно, и я как пьяная, и у меня подкашиваются ноги, и он овладевает мною тут же, в прихожей, на этом пальтишке – я кричу и слышу, как движутся в доме лифты – туда-сюда, туда-сюда снуют в этом громадном здании лифты…

107

Ничего удивительного нет в том, что ему снится этот сон. Напротив: удивительно то, что этот сон снится ему довольно редко, хотя наше взаимодействие так тесно, что иногда, особенно в периоды его опьянения, граница между нами настолько размыта, что я не могу определить, где кончается он, и где начинаюсь я.

Гораздо удивительнее то, что и ей также снился Зигель. Может быть, я ошибаюсь, и какие-то примитивные телепатические связи между людьми все же существуют?

Знал бы он, насколько агрессивной стала бы для его тела среда моей прошлой командировки: эти реки – не совсем реки: они движутся не по уклону местности, поскольку такового не существует, а по направлению силы Кориолиса, как морские течения. В сущности, эти реки – и есть океан планеты.