Наблюдатель у двери

– Я вижу сон, – он тупо перебил меня. – Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Я иду по коридору в темноте, пока не почувствую засов из холодного металла под моей рукой. Дверь открывается, и я не просыпаюсь, как в первый раз, а вижу янтарные глаза. Они в зале, рядом со мной…

Его голос умер в бормотании, а голова наклонилась в сторону. Но прежде чем я успел пошевелиться, он продолжил едва слышно.

– Я должен войти в… что бы это ни было. Не в комнату. Я должен перешагнуть порог, пройти через тот дверной проём, которого не существует, – какое-то ужасное принуждение толкает меня – и… каждую ночь я шагаю немного дальше. Прошлой ночью я поставил одну ногу за порог…

Долгое время была полная тишина. Деревянные панели жутко скрипели вокруг меня. Лампа подрагивала, отбрасывая тяжелые, деформированные тени на стены. Я подумал об этой отвратительной маленькой деревянной плите около дома и вздрогнул. Возвращение в город не будет приятным.

Минуты текли. Внезапно Кин снова заговорил, остановив меня, когда я собирался уже встать со стула.

– Ведьма умерла. Она не могла жить вечно. Но она нашла способ жить снова – не её тело, похороненное и давно превратившееся в прах, а её душа. Она ждала в своей могиле, чтобы кто-нибудь вошёл в этот дом.

Они пришли, наконец, но только спустя долгое время, потому что ведьмы все боялись. Из могилы заклинание было наложено на того человека, который видел сон о двери. В тот момент, когда дверь открылась… он был обречён. Неважно, куда он побежит, он снова будет спать… и снова… пока, наконец, во сне не перешагнёт порог.

Когда он это сделает, его тело освободится, и душа ведьмы войдет в него.

Я услышал слабый шум позади. Я повернулся, чтобы посмотреть на дверь. Чёрная пустота.

Низкий голос продолжал.

– Такие изменения нелегко вызвать. Для того чтобы пережить метаморфозу и удержать душу ведьмы, нужен сильный сосуд, сильное тело. Первый человек умер… и многие другие умерли… и всё же ведьма не нашла тела, достаточно сильного, способного удержать её душу.

– Слушай! – произнес я с нетерпением и уставился на дверной проём. Я услышал что-то похожее на грохот металла.

Затем, уже безошибочно, я услышал стук в дверь. Я быстро встал, осознав, что мое дыхание перестало быть равномерным. Не двигаясь, я ждал, наблюдая за дверным проёмом. Но больше не было слышно ни звука.

Кин поднял голову и взглянул на меня. На мгновение одна ужасная вещь ускользнула от меня. Потом я увидел и, думаю, закричал.

Лицо Кина изменилось. Как тёмная завеса, неощутимая и нематериальная, на нем было выражение, которое я могу описать только как явное зло. Это было всё ещё лицо Кина, но в то же время это было лицо демона. Но не от этого на меня обрушился глубинный ужас, заставив содрогнуться с приступом страшной тошноты. Глаза, которые смотрели с ужасного лица Кина, больше не были тёмными – это были кошачьи глаза янтарного цвета!

Мне трудно вспомнить, что произошло после этого. Я думаю, что монстр, который теперь был Кином, встал из-за стола и жутко улыбнулся, пронзая меня своим демоническим взглядом. Кажется, я снова закричал, вспомнив звук, раздавшийся из зала – звук хлопнувшей двери – и понял, что Эдвард Кин снова спал и во сне перешагнул ужасный порог, которого так боялся. И я знаю, что свет внезапно исчез из янтарных глаз, и худое тело упало на пол и лежало совершенно неподвижно… и когда я, наконец, заставил себя проверить его пульс, ничего не было.

Это было две ночи назад. Я покинул колдовской дом и поехал, словно сумасшедший, в город, стремясь избавиться от щупальцев страха, которые касались меня. Когда я ехал, я продолжал вспоминать слова, которые слышал: «…чтобы удержать душу ведьмы требовалось сильное тело. Первый человек умер… и многие другие умерли…»

Что говорило со мной губами Эдварда Кина? Есть только один ответ, и этот ответ настолько фантастический, что ни один здравомыслящий человек не сможет утверждать в его истинности. Но я больше не был в здравом уме.

По крайней мере, я надеюсь, что я уже не в своем уме. Ибо то, что я увидел в доме ведьмы, было чем-то большим, чем безумные фантомы сдвинутого ума, судьба, которая настигла Эдварда Кина, – была той, о которой я не осмеливаюсь говорить. Кроме того, сидя здесь в одиночестве в этом современном гостиничном номере в Бостоне, я постоянно вспоминаю другие фразы: «Из могилы заклинание было наложено на того человека, кто видел сон о двери».

«В тот момент, когда дверь открылась… он был обречён… он будет спать снова и снова, пока, наконец, не перешагнёт порог…»

Я видел сон прошлой ночью. В современном отеле, в современном Бостоне. Мне снился тёмный проход, по которому я двигался на ощупь, и засов, который сдвинулся под моей рукой… и дверь, которая открылась.

Когда я пишу эти строки, мои глаза устремляются к дверям моей спальни и янтарным точкам света, которые я вижу там.

Снова сумерки. Непреодолимая сонливость подкралась и обрушилась на меня. Моя голова неуклонно склоняется вниз, а веки словно наливаются свинцом. Вскоре я усну и увижу сон о пороге, за которым ждёт невообразимый ужас.