Наблюдатель

На следующий день после свидания с Джоном Джиллиан долго разговаривала по телефону с Тарой. Подруга не осудила их роман ни единым словом, но дала понять Джиллиан, что таким образом ее проблема не решится. Очень может быть, что в этом она была права. И вот за два дня до Нового года Джиллиан собралась снова проведать Джона. Просто увидеть – спать с ним на этот раз она не планировала.

Томасу, как и тогда, она сказала, что едет к Таре. Он отреагировал жестко:

– Опять? Вы же виделись накануне Рождества.

– То есть три недели назад. Хочешь сказать, это слишком часто?

– По правде говоря, я собирался в офис.

– У Бекки все еще температура. Мне не хотелось бы оставлять ее одну.

– У нас накопилось много работы. Сейчас самое время разгребать.

– Дай мне сегодняшний вечер, Том. Пожалуйста. А завтра, если Бекки выздоровеет, вместе поедем в Лондон и будем работать до вечера.

– Хорошо. Но прошу тебя в семь быть дома. Ты знаешь…

– Да, я знаю, – раздраженно перебила Джиллиан. – И не думаю, что когда-нибудь это забуду. Вторник – клубный день, это святое.

Том как будто хотел возразить, но вместо этого сжал губы. Таким Джиллиан видела его, когда направлялась к гаражу, – стоявшим в дверях со сжатыми губами.

Она добралась до дома Джона в Паддингтоне к четырем часам дня и даже отыскала неподалеку место для парковки. Позвонила в дверь подъезда, но ответа не дождалась. Позвонила еще, отступила на шаг и посмотрела на его темные окна. Похоже, Джона Бёртона не было дома.

Джиллиан почувствовала себя идиоткой. Что она о себе возомнила, в самом деле? Что все эти дни Джон Бёртон будет сидеть в квартире и ждать ее звонка? Праздник праздником, но даже между Рождеством и Новым годом здания нужно охранять и, возможно, даже более бдительно, чем в другие дни. А у Джона охранная фирма. Что же удивительного в том, что этот вторник был для него обычным рабочим днем? То есть Джиллиан лишила Тома возможности работать, обманула его – и, выходит, напрасно…

Она медленно вернулась к своей машине. Одна мысль о том, чтобы провести остаток вечера в гостиной с рождественской елкой, была невыносима, но у Джиллиан оставалось еще немного времени. С того места, где стояла машина, она могла видеть его подъезд.

Джиллиан села в машину и поплотней укуталась в пальто, стараясь не обращать внимания на пробиравший до костей холод. Сумерки сгущались, загорались окна, в том числе украшенные гирляндами и рождественскими звездами. Даже эта серая, пустынная улица стала по-домашнему уютной.

Джиллиан задумалась, будет ли жизнь с Джоном ощущаться иначе, чем с Томом. Станет ли Джиллиан другой, здесь, на этой улице, в квартире без мебели? Почему он спит на полу и вешает пальто на крючок, прибитый к стене в коридоре? В чем смысл этого аскетизма? И ни женщины, ни детей – ни сейчас, ни в прошлом… Только множество ни к чему не обязывающих любовных приключений.

Она снова подняла глаза на его окна. Джон Бёртон живет, как кочевник, готовый в любую минуту сорваться с места. Чтобы взойти, к примеру, на корабль и отправиться в кругосветное плавание. Или переехать в Австралию и разводить страусов. Показывать туристам канадские заповедники – тоже вариант… Такие вот возможные повороты судьбы, один безумнее другого. Джиллиан улыбнулась, но вымученно, потому что при ближайшем рассмотрении эти идеи выглядели не такими уж надуманными. Они логически вытекали из имиджа, который создавал себе Джон Бёртон, – непоседливого, беспокойного типа, не связанного никакими обязательствами, непонятного и неуловимого. Ни при каких обстоятельствах женщина не должна эмоционально привязываться к такому мужчине. Если, конечно, не хочет в конце концов оказаться отвергнутой и никому не нужной.

В двадцать минут седьмого Джиллиан поняла, что нужно на что-то решаться. Ей понадобится не меньше сорока пяти минут, чтобы добраться до дома. Том рассчитывает, что в семь Джиллиан сменит его у постели больной Бекки. Кроме того, она замерзла и рисковала сильно простудиться. Джиллиан вышла из машины и нерешительно пошла по улице, как будто надеялась, что Джон Бёртон вынырнет вдруг из-за угла и придаст смысл ее тоскливому ожиданию.

Она чуть не заплакала при мысли, что придется вернуться домой. Дошла до конца улицы и остановилась перед рестораном индийской кухни. Теперь Паддингтон наводнен индийцами и пакистанцами, и подобные заведения чуть ли не на каждом углу. Это выглядело не слишком привлекательным, возможно, из-за немытых стекол. За угловым столиком сидела молодая пара. Оба молча смотрели перед собой. Окна украшали сосновые ветки, уже потерявшие много иголок. С люстры свисали серебряные шары.

– Вы открыты? – спросила Джиллиан.

Мужчина, индиец по виду, оторвался от кофейного автомата и кивнул.

– Даже если на первый взгляд должно быть наоборот, в это время у нас затишье. Тут уж ничего не поделаешь. Зато что будет твориться на Новый год! – Он посмотрел на Джиллиан. – Вы замерзли, похоже… В этом году холодная зима.

– Да. – Джиллиан сняла пальто окоченевшими пальцами.