Наблюдатель

— Так-с, Лори, сделай-ка пометочку — этому вбить в голову ещё и бестиарий Крэйна, — с улыбкой повернулся мужчина к своей спутнице. А увидев, с каким беспокойством она на него смотрела, только покачал головой. — Ничего, я разберусь.

— Не смейся надо мной! — зарычал Хан, переворачивая стол. Он рухнул с грохотом, что, впрочем, нисколько не впечатлило Фолла. Он лишь с сожалением поглядел на разлитое пиво. — Ты… Ты хотя бы понимаешь, насколько этот мир ужасен? Сколько здесь… Зла?!

— Ну вот, мы всё-таки скатились к морали, — с ощутимым в голосе разочарованием протянул Фолл. — Хан, тебя какая муха в попу укусила, что ты такой помешанный на добре и уничтожении зла? Это из-за того, что тебя назвали героем? Или есть что-то ещё?

Зрачки Хана сузились, а в воздухе повисла физически ощутимая жажда крови.

— Ясно, что-то ещё, — цыкнул Фолл, пока Хан боролся с лавкой, которую не мог переступить, чтобы добраться до него. — Давай так, Хан. Я ни в коем случае не принижаю то, каким ты стал после почти года в этом мире. Я уважаю твои достижения, но их недостаточно, чтобы справиться с угрозами, которые я тебе обозначил. Более того, как я понял, ты действуешь один. Типичная ошибка новичка… Путь одиночки — глупый и безрассудный. Тебе нужны товарищи, что прикроют спину. Союзники. С кем разделить стол, ночлег и жизнь. Иначе — всё, что ты сделал, чем пожертвовал, что спас — всё бессмысленно.

Лори вдруг поняла, что Фолл говорил искренне. Она могла только догадываться, через что пришлось пройти этому человеку, чтобы придти к таким выводам — ведь он совершенно точно излагал мысли, которые могли прийти только с опытом. С горьким, печальным опытом.

— Те, с кем меня сводила дорога… — Хан застыл, вытянув руки со сжатыми кулаками вдоль тела. Они дрожали, выдавая его эмоции. — Пытались использовать меня. Пытались убить меня. Крали, обманывали, подкидывали яд…

Фолл пожал плечами, а затем выкинул сигарету прочь, скрестив руки на груди.

— Такой уж Крэйн. Сам сказал, что прошёл почти год. Мог бы и научиться.

— Ты не понимаешь! — закричал во всё горло парень. Белая маска неведомым образом подкатилась к его ногами. — Здесь всё прогнило! Сраное тёмное фэнтези! Через месяц я перестал доверять даже тем, чью жизнь спас… Через два — стал держаться подальше от людей… Три — и я заживо вырезал одно село, старейшина которого отказался принять больную сироту к себе домой… Четыре — и я из принципа пошёл на большую дорогу, начав охотиться на бандитов и прочих упырей!

— Хан, пожалуйста… — попробовала вмешаться Лори, но парня было уже не остановить. Она чувствовала его боль, чувствовала его отчаянье, но чем больше он говорил, тем больше к этим по-настоящему печальным эмоциям примешивалось ещё кое-что. И это кое-что начинало пугать Лорелеи.

— Имперцы, бандиты… Жрицы храма этого грёбанного Бога… Падшие женщины, падшие мужчины, злые люди, орки, гномы, эльфы… — теперь оно было и в его глазах. Безумие. Подлинное, чистое… Настоящее. — Я… Я уже не помню, скольких я убил. Одно я знаю точно — если я слаб, то этот мир уже ничто не спасёт. Да и пропади оно всё пропадом!

— Хан!

— Оставь, Лори, — с тяжёлым вздохом Фолл поднялся, пряча книгу, что так усердно читал, обратно во внутренний карман плаща. — Пятёрка не доживёт до встречи с семёркой, восьмёрками и уж тем более с девяткой. Пускай она, эта пятёрка, и твёрдая.

— Цифрами мыслишь… — процедил Хан. — Так подумать, может, ты такой же отброс, как и все остальные? Имея такую силу, ты не только ничего не меняешь в этом мире, но живёшь в нём, словно так и надо! Видя всё это… Насилие… Злобу и ненависть… Ты продолжаешь закрывать глаза! Да, как тот полуэльф!

— Зря ты убил Эверальда, — бросил Фолл, с каким-то странным чувством глядя в полные безумия глаза парня. — Этот, хоть и был тем ещё говнюком, хоть как-то помогал очищать окрестности от монстров. Теперь этот город и впрямь станет мёртвым… Вопрос времени.

— Неважно! Он всё равно прогнил! — рассмеялся Хан. Он не заметил, как скрылись, убежали прочь официантки, как пусто стало даже ощущаться в трактире. Все ушли, понимая, что вот-вот может произойти. — И этот город, и этот… Рыцарь. Мразь… Смотрел на ту эльфийку, я же чувствовал, пока шёл к трактиру… Эти чувства… Нежность. Влюблённость. Теплота. Смотрел… И позволил своим людям так с ней поступить.

Фолл достал кошель, выложив три золотые монеты на скамью, на которой они с Лори сидели.

— Я же сказал — он был говнюком. А ещё я сказал, что когда-нибудь ты научишься перестать судить других людей и смотреть глубже, чем видно на первый взгляд. И… А, впрочем, неважно. Тебе мои наставления не нужны. Да и сомневаюсь, что ты принял бы их, протолкни я эти мысли силой.

— Когда всё решает сила — это хуже всего… — задрожал Хан. — Почему… Почему добрые всегда слабее злых?!

— Бог ты мой, — не сдержал эмоции Фолл. Приложил пальцы к переносице, поморщился, сдерживая себя. — Почему мне так не везёт, а… Почему, срань твоя божественная, ты достаёшь таких… Вот таких!

— Что… — опешил Хан, с непониманием глядя на Лори и Фолла.