Набла квадрат

— В путешествие он отправился на громадной звездной галере, в трюме которой помещалось много галер поменьше, не предназначенных для полетов на дальние расстояния. Когда большая галера была расстреляна, его спасло то, что он находился недалеко от своего челнока. Но его возлюбленная в момент взрыва стояла у окна, и вспышка превратила ее в пепел. И он дал страшную клятву мести. Теперь он скитается по космосу, ища своего врага. Чтобы лететь дальше, ему нужна большая звездная галера. Он знает секрет их строительства и передаст его нам. Он прекратит войны и бомбардировки. Он поможет нам очистить водоемы и оживить мертвые поля. Он с огнем пройдет по городам, избавив их от мертвецов. И он не ждет никакого иного воздаяния — ни власти, ни почестей, — кроме права улететь на первой звездной галере, которая будет построена. Лучшие рыцари Кыгмика и окрестных княжеств вступили в его войско, несмотря на козни Камыснапа и других князей, которые страшатся его усиления, потому что он хочет освободить всех мужиков и запретить выдачу беглых.

По рядам слушавших Кукылина тангитов пронесся ропот. Среди мотоциклистов было немало бывших крестьян, числящихся в розыске.

— А чем ты докажешь, что рассказал правду? — спросил кто-то.

— Будь среди вас хоть сто рыцарей, я вызвал бы их всех на Божий суд и победил бы.

— Посмотрите на его лицо! — Нулиаюк едва не спалила Кукылину все волосы факелом из облитой мазутом тряпки, намотанной на человеческую кость. — У него глаза пророка. Эти глаза не могут лгать!

Она восторженно уставилась на Кукылина.

— Втрескалась? — вполголоса предположил Торнгарсоак.

— Похоже. Видно, ее слишком долго продержали в мешке. — тоже вполголоса ответил Нивиаксиак.

Кукылин взглянул в серо-голубые глаза Нулиаюк, перевел взгляд на ее вздернутый носик, на пухлые губы, на нежную шею… В районе груди, на которой едва не лопалась старенькая кожанка, взгляд застрял. Кукылин покраснел до корней волос и потупился.

— А как же тогда быть с пророчеством о Пупихтукаке? — спросил кто-то.

— Оно сбудется! — крикнул Киавак. — Будет последняя война, и будет мир после нее, восстанут мертвецы против живых, и будут повержены, Кыфлявик опустеет, и все улетят на звездных галерах к новым мирам, богатым, чистым и плодородным! Боже, дай мне знак, что все это правда и что ты не отвернулся от нас, как уверяют монахи, и все мы пойдем за твоим посланником!

Лагерь тангитов замер. Даже отчаянные ездоки, спустившись с потолка, заглушили моторы. Гулкая тишина заполнила почти идеально сферический объем пещеры. Только потрескивание факелов да взволнованное дыхание восьми сотен людей нарушали ее. И вдруг до всех собравшихся на дне полости донесся гул.

Акустика каверны не позволяла определить его источник. Казалось, он шел отовсюду, нарастая и нарастая.

Из нувукакского входа в пещеру выехали несколько мотоциклов и легкий броневичок. На головном мотоцикле, обхватив широко раскинутые рога нзсаженного на переднюю вилку бычьего черепа, заменявшие руль, сидел знаменитый Киливфак — неуловимый вождь тангитов Федерации, за голову которого министерство дорог назначило в награду персональный автомобиль с шофером, трехкомнатную квартиру с горячей водой в центре Нувукака и паек заместителя начальника министерства.

Его можно было узнать только по мотоциклу да по воспаленному взгляду единственного глаза. На лице и руках Киливфака не было живого места от ожогов, кожаная куртка местами обуглилась, из-под повязки на правой голени сочилась кровь.

— Тангиты! Конец света начался! — прокричал он, едва остановив свою машину. Несколько человек двинулись к нему, чтобы помочь вылезти из седла, но Киливфак отстранил их движением руки и, опустив здоровую ногу на оплавленный камень, сказал:

— Посреди ночи солнце на краткий срок взошло на западе и пролило реки пламени на землю. Свет был такой, что потом я на некоторое время ослеп, но клянусь костями непогребенных предков, я успел увидеть, как на крышах бронетранспортеров, которые шли на Кутукыгак, закипел металл! Кутукыгак поднялся против столицы, и поговаривают, что во главе восстания некто, чье имя Книга постыдных откровений запретила называть. В броневике сидят двое, коим он был явлен. Говори, Мыгак!

— Естественно, он был большой, черный и рогатый, — отозвался водитель броневичка, спускаясь с подножки.

— Довольно, друзья! — Киавак вспрыгнул на башню баронской бронемашины и простер руки вверх. — Нет знамений вернее! На Кутукыгак!

— На Кутукыгак! — подхватили тангиты. — На Кутукыгак! Дави, руби, убивай!

Последние слова клича укротителей железных коней потонули в треске и грохоте заводимых мотоциклов.

* * *

— А! Где!? Как?

Ахаханаврак понял, что находится в приемной своего кабинета в Отделе Безопасности, что лежит на кресле вниз лицом, что в живот ему упирается подлокотник и что на столе звонит телефон с красным диском.