Читаем Набег полностью

Справа от бонда, скорчившись и обхватив обеими руками разрубленный бок, лежал недавний враг. Мертвый, тихий…

Сигурд запрокинул лицо к небу, глубоко вздохнул. День обещал выдаться ясным — небо наливалось чистой сияющей синевой.

— Благодарю тебя, Один… — выдохнул Сигурд.

Откуда-то появился Гримли. Присел на корточки, заглянул бонду в глаза:

— Славный был бой. — Сплюнул, растер плевок носком сапога: — Что сидишь? Ранен?

До этого Сигурд не чувствовал ни боли, ни усталости. Но теперь с трудом сумел поднять руку, чтобы ощупать старую рану и бегло проверить новые. На ноге оказалась царапина и ныла скула, больше ничего. Повязка, соскочив с плеча, дала выход крови, уже поджившая рана сочилась влажным теплом.

— Нет. Ты видел кого из наших? — Сигурд вяло мотнул головой в сторону реки.

На щеках и лбу Гримли засохла кровавая корка. Когда он пытался улыбаться, корка противно сморщивалась.

— Хевдинг цел. С ним Тортлав, Латья, Инги, Стейкель…

— А Дорин?

Гримли уставился на свои сапоги, ткнул обух топора в землю меж ними, покрутил рукоять в ладонях:

— Ушел к Хель…

Бонд догадывался об участи молодого задиры, потому и спросил. Догадывался и от чьей руки погиб Дорин. Кивнул:

— Рюрик?

— Он сын конунга, воспитанник конунга, — почему-то стал оправдываться Гримли. Отвел взгляд в сторону. — Когда-нибудь он сам станет конунгом!

— Я понимаю, — сказал Сигурд.

Все конунги и ярлы, которых он знал, поднимались на чьей-то крови. Хорошо, если это была кровь врагов или случайных соперников, но большинство предпочитали убивать родичей. В Руане Дорин посягнул на власть Рюрика. Конунг не должен прощать подобное. Особенно молодой конунг, который еще не окреп. Рюрик поступил верно, под шумок избавившись от неугодного хирдманна. А уж Тортлав снимет с него вину, распишет смерть Дорина как кару богов. Иначе для чего были бы нужны скальды? Так устроен мир — конунги убивают, а скальды превращают убийства в подвиги…

— Пойдем. — Сигурд поднял меч, опершись на руку, встал, стряхнул с ладоней смешанные с пеплом сухие травины. — Отыщем наших.

— Пошли, — согласился Гримли.

Искать пришлось недолго — драккар Рюрика оказался самым ближним к разоренному лагерю франков. Сам Рюрик стоял на берегу в окружении своих людей. Шесть плененных франков были тут же, неподалеку — понурые, грязные, с отчаянием в глазах.

Поглядывали на драккар, где к борту льнула одинокая женская фигурка наложницы Рюрика Эрны. Не замечая ее интереса к пленникам, мальчишка о чем-то спорил с Латьей.

Гримли и Сигурд сбросили добычу [71] толстяку Ауну, подле которого уже громоздилась куча одежд с яркими узорами, оружия, кувшинов, чаш и прочего хлама, подошли послушать.

Речь шла о пленниках. Рассуждали, куда их деть и надо ли вообще оставлять в живых, — на правом берегу еще оставалось войско Карла, а в битве от каждого раба можно ждать неприятностей. С другой стороны, каждый раб стоил денег…

Среди пленных Сигурд выделил троих познатнее, в красивых, хоть и рваных рубашках, с украшениями на пальцах, гладкой кожей и пухлыми губами. У одного были светлые вьющиеся волосы, у двух других — обритые головы. Поражение оглушило их — лица выражали полное безразличие.

— Нам не нужны эти рабы, — терпеливо убеждал кормщика Рюрик. — В Париже мы возьмем других.

— До Парижа еще надо добраться, — возражал Латья.

В двух шагах от спорщиков чистил меч невозмутимый Тортлав. Втыкал лезвие в речной песок, вытаскивал его, поворачивал, рассматривая в слабом свете утра. Сигурд подошел к нему, мотнул головой в сторону спорящих:

— Давно они так?

— А… — Скальд отмахнулся, провел пальцем по краю лезвия. Отдернул руку, сунул меч в ножны, забросил на спину. — Жаль, Бьерн с Волком не видели нашей славной победы.

— Может, и видели, — Сигурд указал на небо.

Скальд рассмеялся:

— У тебя душа скальда, ум бонда и сердце воина, Сигурд из Каупанга!

Из-за холма показался светлый солнечный круг, вернее, яркая опояска этого круга. Лучик света запутался в волосах скальда.

— Когда-нибудь я сочиню длинную песню, — задумчиво произнес Тортлав. — В ней я расскажу о нашем походе, о маленькой хвити, позвавшей за собой в земли Асов лучших потомков Ингилингов, о тебе, о молодом сыне двух конунгов, о городе короля франков… Я о многом расскажу…

— Но вряд ли в твоей песне будет много правды, — сказал Сигурд.

Тортлав покосился на него, печально кивнул:

— Да, бонд. Зато это будет хорошая песня. Я сложу ее для тебя.

— Если доживешь, — сказал Сигурд.

— Если доживу… — эхом отозвался скальд.

Ночью северяне праздновали победу. В устрашение войску франков жгли костры на берегу, пели песни, хвалились собственной отвагой. Сигурд тоже пытался веселиться — пил добытое в бою кислое вино франков, хохотал над шутками Красного Рагнара, бил себя кулаком в грудь, доказывая, что сразил не меньше двух десятков врагов. Два десятка было даже маловато — остальные уверяли, что уложили не меньше трех, а то и четырех.

Перейти на страницу:

Все книги серии Скандинавский цикл

Похожие книги

Возвышение Меркурия. Книга 4
Возвышение Меркурия. Книга 4

Я был римским божеством и правил миром. А потом нам ударили в спину те, кому мы великодушно сохранили жизнь. Теперь я здесь - в новом варварском мире, где все носят штаны вместо тоги, а люди ездят в стальных коробках.Слабая смертная плоть позволила сохранить лишь часть моей силы. Но я Меркурий - покровитель торговцев, воров и путников. Значит, обязательно разберусь, куда исчезли все боги этого мира и почему люди присвоили себе нашу силу.Что? Кто это сказал? Ограничить себя во всём и прорубаться к цели? Не совсем мой стиль, господа. Как говорил мой брат Марс - даже на поле самой жестокой битвы найдётся время для отдыха. К тому же, вы посмотрите - вокруг столько прекрасных женщин, которым никто не уделяет внимания.

Александр Кронос

Фантастика / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Попаданцы