Набат

Годдард полагал, что выполов этого так называемого «пророка», он послал тонистам всего мира ясное предупреждение: если серпов не уважать, их придется бояться. В ответ тонисты выросли из назойливой мелкой неприятности в настоящую угрозу.

— Ну что ж, мы этого и ожидали! — провозгласил Годдард. — Перемены всегда сталкиваются с сопротивлением. Мы должны двигаться вперед, несмотря ни на что.

Годдарду и в голову не приходило, что эскалация насилия против серпов во всем мире была вызвана его собственным приказом выполоть Набата.

— Твой самый большой промах, — осмелился указать серп Константин, — состоит в том, что ты недооцениваешь концепцию мученичества.

Годдарда так и подмывало выгнать Константина из команды помощников, но алый серп был ему нужен, чтобы встроить упрямый регион Одинокой Звезды в ровненький ряд остальных северомериканских регионов. Теперь Техас стал убежищем для тонистов. «И поделом им всем! — заявлял Годдард. — Пусть эти ненормальные кишат там, как крысы в развалинах!»

Хрустальное шале Сверхклинка за прошедшие несколько лет изменилось. Дело не только в нацеленных на город пушках — сам его материал стал теперь другим. Годдард распорядился усилить внешнее стекло и подвергнуть его обработке кислотой, так что теперь сквозь него ничего не было видно. В результате тому, кто находился внутри шале, представлялось, будто город ночью и днем окутан сплошной пеленой тумана.

Годдард был убежден, что тонисты шпионят за ним с помощью дронов. Он был убежден, что на него ополчились и другие силы, помимо тонистов. Он был убежден, что недружественные регионы помогают всем этим силам.

И не важно, верно это или нет. Он действовал так, словно это неоспоримая истина. У Годдарда своя правда, а правда Годдарда — правда для всего мира. Или, во всяком случае, для тех его частей, на которых он оставил несмываемый отпечаток своего пальца.

— Все образуется, — внушал он паре тысяч серпов, собравшихся на Первый континентальный конклав. — Народ привыкнет к новшествам, увидит, что все к лучшему, и смирится.

Но до этого знаменательного момента стекла будут оставаться непрозрачными, мятежники будут выпалываться, а молчаливые пушки будут решительно направлены на город внизу.

●●●

Годдард все еще клокотал после неудачного рейда на Амазонию. Неудачного, потому что Верховный Клинок Пикфорд не сумела захватить серпа Анастасию. Пикфорд уже не впервые разочаровывала его, но он ничего не мог с ней поделать. По крайней мере, пока. Годдард предвкушал времена, когда он сам станет назначать Верховных Клинков, вместо того чтобы оставлять это на волю непредсказуемых выборных процессов.

Единственным, что хоть как-то оправдывало Пикфорд, была поимка Роуэна Дамиша, который сейчас находился на пути в Фулькрум. Ладно, на сегодня и этого достаточно, девчонку они захватят рано или поздно. Остается надеяться, что у Анастасии, пока она убегает и прячется, не будет ни времени, ни сил на подрывную деятельность. Оглядываясь назад, Годдард понимал: не стоило ему учреждать Священный Периметр вокруг места гибели Твердыни. Он тогда беспокоился, как бы заодно с поднятыми со дна реликвиями не всплыла правда о катастрофе. Сверхклинку и во сне не приснилось бы, к чему приведут его усилия.

Утро принесло с собой другие дела, и Годдарду пришлось отодвинуть свою досаду в сторону, что было сделать гораздо труднее, чем обычно.

— К вам поднимается Верховный Клинок Россшельфа Сирасэ с многочисленной свитой, — сообщила серп-помощник Франклин.

— И как, — саркастически усмехнулась Рэнд, — у них и правда один разум на всех?

Годдард еле слышно усмехнулся, но Франклин никогда не смеялась над шуточками Рэнд.

— Какой там у них разум — это гораздо менее важно по сравнению с ящиками, которые они сюда несут, — отбрила она.

Годдард встретил гостей в конференц-зале, но сначала заставил их прождать минут пять, изображая, будто страшно занят. Годдард не упускал случая показать посетителям — даже самым значительным из них — что его расписание важнее их расписания.

— Нобу! — воскликнул он, кидаясь навстречу Сирасэ, точно тот был его старым другом. — До чего же приятно тебя видеть! Как дела в Антарктике?

— Хорошо, — проронил Сирасэ.

— Жизнь всего лишь сон? — подначила Рэнд.

— По временам, — ответил Сирасэ, не реагируя на издевку, намекавшую на уникальный характер его региона. — Но, видимо, только тогда, когда мы сами ведем свои челны[13].

Вот теперь Франклин из вежливости хохотнула, но это еще больше сгустило атмосферу напряженности.

Годдард скользнул взглядом по ящикам в руках гвардейцев Клинка. Как, всего восемь штук? Другие регионы притаскивали по десять! Хотя, может, просто камни плотнее упакованы.

— Чему обязан вашим визитом, ваше превосходительство? — осведомился Годдард, как будто никто из присутствующих уже этого не знал.

— От имени региона Россшельфа я бы хотел поднести вам подарок. Мы надеемся, что это поможет официально оформить наши отношения.

Сирасэ кивнул гвардейцам, те водрузили ящики на стол и открыли их. Как и ожидалось, ящики были наполнены бриллиантами.