На западном направлении

– А вы как думали? Конечно случилось, – ответил Кирби. – Похоже, дорогой Норберт, весь первоначальный утвержденный на самом верху план нашей операции, закодированной как «Старый Башмак», полетел ко всем чертям…

К последней фразе Кирби машинально прибавил пару крепких словечек в виде факов и шитов.

– Что-что??! – не понял Дьюсл, сразу же ощущая сильный свербеж в самых неудобных местах. На подсознательном уровне он сразу же оценил, чем подобные откровения пахнут. Следовало понимать, что известий (и, разумеется, только положительных!) от Кирби (а точнее, лично от него, Дьюсла, поскольку о истинной роли и участии Кирби в сегодняшних событиях вообще мало кто знал) с нетерпением ждали в Белом доме, Конгрессе, Пентагоне, Брюсселе, различных близких к правительственным кругам США СМИ (а никаких других в США уже давно не осталось), а также вся находившаяся в боевой готовности уже двенадцать часов польская армия вместе с прибывшими в эту занюханную страну для усиления, якобы на учения, военными из других стран НАТО, которых сейчас на польской земле было даже слишком много. Но если все начиналось с такого…

– Фрэнк, объясните толком, что случилось, – уточнил Дьюсл несколько раздраженным тоном.

– Поначалу все шло нормально, – ответил Кирби. – Мои люди начали акцию по ликвидации Клиента. Правда, как выяснилось в последний момент, далеко не все смогли прибыть на свои исходные позиции, но мы это предусматривали. В момент, когда кортеж Клиента появился на окраине Гродно и все наконец началось, связь с моими людьми неожиданно прервалась…

– Как прервалась?

– Детально я вам не смогу объяснить, как именно это произошло, у литовцев и структур НАТО здесь просто нет нужной техники. Но зафиксирована работа очень мощной аппаратуры РЭБ, которая целенаправленно давит всю нашу связь, работу РЛС и все прочее. Даже здесь у меня в Вильнюсе сейчас серьезные помехи со связью. Насколько я знаю в юго-восточной части Литвы перестала работать мобильная связь. На всех диапазонах слышны только помехи или вот это…

Кирби нажал какую-то клавишу. И из динамиков компьютера Дьюсла зазвучал хор, певший, судя по всему, по-русски следующий текст:

– Mi idijom za welikuyu rodinu, nashim klassovim bratiyam pomoch, kagdiy shag nashey armiejey projdennij razdwigaijet zloweshuiy nocsh, belorussija rodnaja, ukraina zolotaja, vashe schastie molodoje mi stalnimi shtikami ogradim…

– Это что, черт побери, такое? – ужасно удивился Дьюсл, когда Кирби выключил запись. – Фрэнк, я ничего не понимаю!

– Точно не знаю. Это старая запись в новой обработке. Поскольку я тоже ничего не понял, то спросил у литовских офицеров, которые работают с нами. И один из них вспомнил, что это старая русская маршевая песня, сочиненная в конце 1939 года, когда Советы под руководством Сталина заняли восточную часть Польши. Ну, то, что они здесь называют «Пакт Молотова»…

Как известно, в последние годы министрами обороны Польши становились больные на всю голову русофобы (что даже приветствовалось на официальном уровне), которые то обвиняли в Волынской резне Сталина и НКВД, то утверждали, что Варшавское восстание 1944 года в качестве своей главной цели имело сдерживание продвижения азиатских полчищ Красной армии на Запад. Но всех превзошел нынешний министр Левандовский, который года полтора назад, накануне очередной круглой даты с начала Второй мировой войны, вдруг заявил, что при подписании «Пакта Молотова – Риббентропа» 1939 года Третий рейх был «пострадавшей стороной», поскольку «коварный Сталин вынудил германское руководство подписать этот пакт». А значит, упоминание в названии данного пакта фамилии тогдашнего немецкого министра иностранных дел, по его словам, здесь совершенно неуместно. И хотя немцы традиционно отмолчались по поводу этого идиотского заявления, но с тех пор в ряде западноевропейских СМИ начали употреблять именно название «Пакт Молотова», а не «Молотова – Риббентропа». Американцы смотрели на эту придурь откровенно снисходительно, поскольку их это вообще не касалось…

– Кстати, – продолжал Кирби. – С тех пор я этого офицера не видел, а поскольку мобильная связь не работает, другие литовские военные принялись названивать своим чадам и домочадцам по городским телефонам, которые буквально раскалились. И знаете, что они попросили сделать своих родственников?

– Что?

– Просили, чтобы они бросали все и немедленно уезжали из Литвы, лучше всего в Польшу или в Клайпеду, а оттуда морем куда угодно. В общем, за полтора часа почти весь местный персонал, от секретарш до штабных офицеров, незаметно куда-то рассосался. Я даже местного министра обороны найти не могу. Понимаете, к чему я клоню?

– К чему?