На Запад!

Со стен послышались смешки, и покрасневший мужик спрятался за чужие спины.

– Вижу, что признали своих! – крикнул, глядя вверх на стены, Мартын. – Старший в нашем войске – князь Ярослав Всеволодович. Просил он вам передать, что зла на люд Пскова за прошлые обиды не держит и предлагает запустить его войско в град по-доброму, по-свойски. Спрос у него только лишь с нынешнего тысяцкого и с посадника, что вас супротив него и Руси настраивали, ну и, конечно же, с немцев. Выдайте их нам всех, и мы дальше на Дерпт пойдем. Хотите, так к нам присоединяйтесь, а коли нет у вас желания с нами заодно идти ратиться, так воля ваша, мы и сами с немцем справимся. Вон сколько нас пришло, поглядите! – и обвел рукой все заполненные воинами предместье. – Ждем ответ от вас завтра здесь же поутру!

Войска союзников отошли на версту и расположились большим лагерем.

Город бурлил. Драли горло на каждом перекрестке улиц, в торговых рядах и на площадях. Мнение жителей, как им быть, разделилось. Большая часть была за то, чтобы поклониться Ярославу, но были и такие, которые боялись его гнева, зная твердый и властный характер князя. У кого-то были руки, замаранные кровью от расправы с его сторонниками. Кто-то опасался ссоры с немцами, справедливо указывая, что они, дескать, вот, рядом, за озером, а князюшка уйдет после набега в Переславль, а потом латиняне с Пскова по полной спросят, также как в свое время и с Юрьева, где весь православный люд был вырезан под корень. Многие боялись утратить городские вольности. Единого мнения не было.

– Не можно нам Ярославу выдавать своих людей для расправы! – орали особо горластые и весьма умелые в спорах люди. – Сейчас вы им нашего посадника с тысяцким вместе с беглыми новгородцами выдадите, а ведь это его только раззадорит, и он начнет потом среди простого люда виновных искать! Многие ведь добро от порушенных подворий по своим дворам растащили! Чего теперь, каждого, что ли, за это казнить?! И немцев нельзя нам забижать, пущай вот он сам с ними на их земле ратится, чтобы не на нас их кровь была!

Утром подошедшему к воротам Мартыну было оглашено далеко не единогласно принятое решение городского веча. Псков готов поклониться князю Ярославу и просит от него на княжение одного из сыновей, дабы он с дружиной во граде стоял и был бы твердым гарантом того, что придет вдруг какой враг к стенам, то и отец его поспешил бы на помощь. А те все вольности, что у горожан есть, сохранились бы, и чтобы крови виновных перед ним Ярослав бы не возжелал. А дал бы он уехать из града всем тем, кто не захочет под ним быть. И безо всякого зла бы он их отпустил.

– Условия они мне тут ставят! – горячился Всеволодович. – Ох уж эта мне псковская вольница!

Однако, посоветовавшись с ближниками, он согласился с тем, что тратить время на осаду огромного города и лить в нем кровь было бы неразумно. Все равно ведь Псков и так возвращался в его владения и выходил из сферы влияния дерптского епископа и Ордена меченосцев. А поставив на ключевые места своих людей, его можно было бы затем контролировать.

Под вечер из распахнувшихся ворот начали выходить все те, кто не захотел оставаться при новой власти. На запад в сторону Дерпта шли три немецкие сотни, две новгородских мятежников Внезда Водовика и Бориса Негочевича и еще около четырех от смещенного посадника и тысяцкого Пскова. За ними катил большой обоз. В нем увозили семьи и то добро, которое успели собрать.

– Ничего, мы уже совсем скоро увидимся, – процедил сквозь зубы Ярослав, пристально разглядывая длинную колонну.

Наутро под ликующие крики толпы он вступил в город во главе своих войск. Псков ему удалось вернуть бескровно.

Глава 9. Замок Нейгаузен

– Нет для нас славы в том, что вы тут миром обошлись! – проворчал недовольный Радвил. – Мои воины ждали добычи, а им только лишь по бочке меда выкатили на каждую сотню! Там, за Даугавой, Миндовг по селам и городищам земгалов идет. У него уже добро некуда складывать.