На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Вернувшись в Мехико, Тарасов занялся подготовкой встречи Уманского: телеграмма о его скором приезде пришла из посольства в Вашингтоне. К тому времени для посольских нужд был временно арендован небольшой особняк, но персонально для Уманского Тарасов зарезервировал роскошный номер в отеле «Реформа». И вот их встреча состоялась. Посол и резидент понравились друг другу. Уманский навёл справки о Тарасове по своим каналам, резидент – по своим. «Уверен, мы сработаемся, – с улыбкой сказал посол в первой беседе. – Задачи вашей службы я понимаю, сам имел к этому отношение. Проблем всегда много, будем решать их совместно и конструктивно».

Жена посла выглядела отрешённой, вопросов почти не задавала. Резидент знал о причине: незадолго до отъезда Уманских из Москвы в их семье случилось несчастье. Дочь Нина была убита сыном наркома авиации Шахурина. Роковой выстрел прозвучал на Каменном мосту, когда Нина ответила отказом на требование влюблённого подростка остаться в Москве. Вторым выстрелом он убил себя. Уманский старался не проявлять своих переживаний: раз и навсегда закрыл эту тему для обсуждения с посторонними…

Тарасов вручил послу «для ознакомления» подготовленные им характеристики на ведущих политиков. Разумеется, Уманский заинтересовался справкой на президента:

«При анализе событий Мануэль Авила Камачо выдаёт достаточно точные прогнозы, но остротой и тонкостью ума не отличается. Он склонен к долгим размышлениям, решая вопросы управления страной, уверен, что хорошо знает своё дело, и потому ревниво оберегает президентские полномочия. Камачо не допускает подсказок со стороны, никакого вмешательства в свои дела. Гордится Мексикой как страной и потому он антиамериканец. Его тяготит всё, что носит печать «американизма». Он болезненно переживает превосходство «северного соседа» и высокомерный тон американцев в отношении Мексики. Главное его беспокойство: нехватка современного оружия в армии, что в имеющихся обстоятельствах можно решить только с помощью США.

Умеет владеть собой, его трудно вывести из равновесия. Скорее простит большую ошибку подчинённого, чем невнимание к себе как президенту. Он упрям, но эту черту характера проявляет обычно в малозначащих делах для демонстрации своей воли и власти. Ввиду того, что Камачо не принимал участия ни в одной «революции» (таких генералов в Мексике очень мало), он всячески маскирует этот недостаток биографии. Отсюда преувеличение личной смелости, демонстрация великодушия, патриотизма, любви к народу, тяготения к национальным традициям. Он старается быть мексиканцем в большей степени, чем его предшественники на этом посту.

Как все руководители, имеет в окружении подхалимов и политически сомнительных лиц. В личной жизни президент скромен, но не до пуританства. Любит блеснуть прочитанным, хотя читал и читает мало. Его материальные запросы – это обычный стандарт жизни состоятельных людей. В быту предпочитает патриархальный уклад. Отрицательно относится к алчным и безнравственным людям. Любит вспоминать родителей, особенно мать, встречаться с близкими родственниками для поддержания семейных традиций. Президент терпит различные выходки брата Максимино и вряд ли порвёт с ним, хотя порой дело доходит до выяснения отношений на повышенных тонах.

Играя на уязвимой струнке президента – гуманности, – можно наладить тёплые отношения с ним, несмотря на возможное различие идеологических позиций. Чтобы по-настоящему сблизиться с Камачо, надо восхищаться его знанием лошадей, успехами конного поло в Мексике.

Мексиканские коммунисты, по мнению президента, несерьёзны, «пытаются привлечь к себе внимание, но сами не знают, чего хотят». В одной из бесед с близким ему человеком он сказал: «Сталин приказал бы расстрелять некоторых местных коммунистов, ибо они плохие руководители и похожи на политиков из пивных. Они никчемные патриоты и должны больше заботиться о Мексике, чем о России». Камачо не является неизлечимым антикоммунистом, но с брезгливостью относится к тому, что ему кажется погоней за дешевой популярностью под громкими лозунгами. Раньше он часто с уважением говорил о Ленине, а теперь – о Сталине.

Камачо не любит вспоминать, что до 1939 года увлекался, как многие мексиканские политики, всем немецким. Он был президентом Германского конного клуба, часто встречался с немецкими коммерсантами и дипломатами, чтобы пригубить в их компании баварского пива. Восхищался воинственностью и зрелищностью парадов в Третьем рейхе, и, по слухам, немцы организовали для него «закрытый показ» документального фильма Лени Рифеншталь «Триумф воли». Разумеется, что с началом войны пронемецкие «завихрения» у Камачо прошли, он твёрдо стал на сторону США и союзников.