На выжатом сцеплении

После аварии Эйнар получил за Сверре страховку. Альфа ответственно отнёсся к их союзу и официально оформил своего истинного как единственного наследника. Других у него действительно не было – родители погибли двенадцать лет назад в авиакатастрофе, братьев и дядюшек Сверре не имел, и его достаточно крупное наследство перешло в распоряжение Эйнара. Он мог бы купить на полученные деньги хороший дом в пригороде и содержать себя лет тридцать, пока сам не начнёт нормально зарабатывать или не выйдет удачно замуж. Но Эйн просто не мог отпустить свою половинку. Отпустить, не простив его за сделанное и не получив прощения за сказанное…

– Последний семестр, и я буду защищать диплом. Ты доволен мной? Постоянно повторял, как важна учёба, и я очень старался. Учителя меня хвалят, куратор моего будущего диплома считает, что я могу получить кум лауде… Как думаешь, пригласят меня на собеседование в этот раз?

Он привык говорить сам с собой. Понимал, что Сверре не слышит и даже не улавливает интонации и голос. Сразу после аварии Эйну объяснили, что мозг сильно повреждён, и альфа никогда не придёт в себя. Никогда… Его следовало спокойно похоронить и отпустить, но Эйнар цеплялся за несбыточные шансы, нашёл лазейки в законах и тратил своё наследство на содержание в больнице.

Зачем? Хоронить близких тяжело. Терять их, прощаться и забывать навсегда… Эйн боялся забыть, боялся признаться, что Сверре больше нет. И никогда больше не будет ни вечеров на двоих, ни его обволакивающего, успокаивающего запаха. Остатки этого запаха Эйн ловил в больнице и заставлял себя жить, существовать и надеяться. О состоянии истинного он никому не говорил, обманывал всех и даже лучшего друга, что положение больного стабильно, что он постепенно идёт на поправку и вскоре встанет на ноги. Заклеил метку и почти никогда её не открывал, чтобы не было лишних вопросов. Врал родителям, что будущий жених работает в исследовательском центре на Марсе, поэтому не звонит и не приезжает к ним из-за занятости. Они верили – ведь видеть своего сына счастливым и в объятиях его истинной половинки намного приятнее, чем знать, что тот каждый вечер сидит в палате рядом с мертвецом и пытается понять, можно ли простить измену.

Они познакомились, когда Эйн был юн, наивен и в одно мгновение провалился в волшебный сказочный мир, где существует лишь его истинный. Забылось всё – семья, друзья и гимназия. И только Сверре вытаскивал его из этой эйфории безумной влюблённости, заставляя звонить родителям, учиться, встречаться и общаться с однокурсниками. Сверре стал его учителем, другом, наставником и любовником. Он журил как отец, подталкивал к знаниям и проводил с ним время, как старший. И лишь после того как уроки и домашние дела были выполнены, превращался в страстного любимого.

Сверре был тираном, настоящим извергом, но не со зла. Принимая в свою жизнь слишком молодого омегу, альфа взял на себя ответственность и пытался управлять его жизнью: говорил, что делать и как, ругал за плохие отметки и требовал учиться, наказывал за опоздания и промахи, превращаясь в хозяина, а не любимого. Но Эйн был слишком влюблён, чтобы понимать, что что-то идёт не так. Доверял во всём, признавая его авторитет и право на власть, подчинялся, слепо и бездумно, любил беспамятно… Когда же человек, который полностью завладел всем его временем и в чьём распоряжении была вся его жизнь, вернулся из командировки пропахший запахом карамели и жжёного сахара, запахом секса и течки и, отводя взгляд, объяснил, что всё это время, пока Эйнар сходил с ума и пытался понять, куда пропал его единственный альфа, провёл в объятиях другого, Эйну показалось, что эта жизнь оборвалась…

Руки Сверре пахли хлоркой и слабым отголоском прошлого. Эйн уронил голову на одеяло, уткнулся лбом в холодное бедро и положил его ладонь себе на голову. Провёл застывшими неподвижными пальцами по своим волосам и судорожно вздохнул. Засыпать без своей пары получалось плохо, а засыпая на стуле в больнице, он не высыпался, но всё равно предпочитал быть рядом с ним, чем в пустой холодной квартире…

Ночью в больницу просто так не пускали, но Эйнар давно раздобыл пропуск, и все медбратья узнавали его в лицо. Кто-то крутил у виска, а кто-то сочувствовал, но двери отпирали и впускали в любое время. Эйн предпочитал ночь. Тогда был меньший шанс наткнуться на Йорана Бё – любовника, с которым Сверре решил бы остаться. Взрослый, самонадеянный омега, ради которого Сверре бросил Эйнара, был уверен в своей непогрешимости и пытался делать Эйну какие-то предложения и заботиться, словно он не зрелый мужчина, а ребёнок. Сверре тоже относился к нему как к ребёнку, поучал, воспитывал, а потом отказался от их связи, сказав, что ошибся, и они вовсе не истинные… Но разве можно в таких вещах ошибиться?