На вулканах

Несмотря на мои беседы с префектом, ни автомобилям, ни журналистам так и не было разрешено подниматься выше километровой отметки, поскольку вулканологи, продолжавшие числиться официальными экспертами, не дали на это своего согласия. Лишь немногим репортерам, оказавшимся хитрее других или, может, не так боявшимся натрудить ноги, удалось посетить нашу площадку отдельно от своих коллег, навещавших нас в официально разрешенные часы. Не известно, по какой причине круглые сутки в воздухе висела целая туча вертолетов, и шум от их двигателей выводил нас из равновесия. Вертолетами пользовались все моряки, военные, карабинеры, начальство из Рима, местное начальство, кабинетные вулканологи, просто любопытные, туристы, репортеры, кинооператоры...

В этот день последний (как мы надеялись) перед взрывом - журналистов привезли на смотровую площадку на Монте-Кастелладзо. Мы с Франко Барбери провели там часа по два каждый, отвечая на вопросы, в том числе участвуя в прямых трансляциях итальянского телевидения. Огромным преимуществом прямой передачи является то, что вы обращаетесь к зрителю без посредников и, таким образом, сами заботитесь, чтобы зритель вас понял. Если вы ясно выражаете свои мысли и вас не прерывают, то все вас поймут. Совсем другое дело, когда происходит так называемая запись: в этом случае до зрителя или слушателя дойдет лишь то, что пропустит ответственный за передачу. То есть ведущий, или главный редактор, или начальник последнего, или какая-то группа заинтересованных лиц, или политические власти. Именно таким образом возникают разного рода искажения, умышленные или нечаянные, но всегда нежелательные, поскольку они ведут к искажению истины. Что-то, бывает, опускают по ошибке, недосмотру или некомпетентности оператора, разрезающего и монтирующею пленку, но бывает и так, что ту или иную фразу намеренно вырывают из контекста или произвольно стыкуют с другой фразой, чтобы вместо вашей мысли прозвучала прямо противоположная, зато близкая идеям журналиста или его начальника. Для людей, улавливающих разницу между прямой трансляцией и записью, бывает достаточно услышать радио- или телепередачу, чтобы сразу определить степень честности ее организаторов.

Короче, мы с Барбери были очень довольны, когда нам предоставили возможность выступить в прямом репортаже итальянского радио и телевидения и сказать несколько слов в защиту нашей операции, за которой затаив дыхание следил весь мир и о которой было сказано столько неправды.

Глава двадцать вторая,

где рассказывается об окончании эксперимента и о том, чем окончилась попытка отвести лаву в сторону и как Этна превратила начальный частичный успех в полную победу.

Вплоть до четырех часов дня в неумолчном грохоте бульдозеров и вертолетов, под взглядами десятков журналистов, находившихся на смотровой площадке Монте-Кастелладзо, продолжалась расчистка площадки от лавы, залившей ее во второй раз. Дежурные не отводили глаз от огненной реки, уровень которой держался на прежней опасной высоте. Новые "всплески", как говорили рабочие, могли поставить под удар весь проект: взрыв пришлось бы откладывать каждый раз еще на двенадцать часов, а при большем объеме лавы площадка могла оказаться безнадежно выведенной из строя.

Трижды за эти долгие часы звучал сигнал тревоги, и трижды нам удавалось отстоять площадку. Мне уже приходилось рассказывать, насколько нереальны попытки остановить реку жидкого огня, поливая ее водой: даже океану это не под силу. Однако опыт показал, что, если направлять достаточно сильную струю воды не на фронт и не на верхнюю поверхность, а только на боковую сторону потока, то удается образовать на ней твердую корочку толщиной в миллиметр, и эта хрупкая корочка способна сдержать расплавленную породу. Дело в том, что динамическое давление лавы направлено не перпендикулярно, а параллельно боковой поверхности, и благодаря этому корочка не лопается.

Как только один из нас, дежуря на гребне, замечал, что уровень лавы поднимается, он подавал сигнал тревоги, и пожарные готовились вступить в дело. Поливка начиналась в момент, когда над верхним краем темной базальтовой стенки появлялась тонкая ярко-красная черта. Эффект был мгновенным: через несколько секунд свечение исчезало за вновь выросшей хрупкой загородкой из лавы, застывшей под струей воды; надстройка росла по мере того, как повышался уровень в реке лавы. Когда уровень падал, раздавались вздохи облегчения и расцветали улыбки, а над стенкой оставался невысокий и до боли тонкий новый заборчик, напоминавший о недавней панике. Теперь, если все повторится, лаве придется карабкаться выше, но ее вновь встретят струи воды из пожарных брандспойтов.