На всех фронтах

Но защита эта разлетается вдребезги под ударами фактов. Как нельзя кстати для себя британский премьер забыл, оказывается, что по его личному распоряжению 28 июля 1942 года и под давлением советской стороны состоялось первое расследование обстоятельств разгрома конвоя. Советскую сторону представляли посол И. Майский и руководитель советской военной миссии адмирал Н. Харламов, британскую — министр иностранных дел Идеи, морской министр Александр и первый морской лорд адмирал Паунд. Забыл Черчилль и о заседании британского совета министров 1 августа того же года, на котором он лично присутствовал и слушал сообщение Паунда. Забыл, что как в первом, так и во втором случае Паунд признал, что приказ об отходе охранения он отдавал сам лично. Такие провалы в памяти у человека, к услугам которого все документы и архивы, случайными быть не могут.

Но самый убийственный для Черчилля факт сообщает в книге «Разгром конвоя «PQ-17» британский историк Д. Ирвинг.

«Имеются некоторые основания предполагать, — пишет он, — что, отправив последнюю радиограмму о рассредоточении конвоя, Паунд звонил по телефону Черчиллю и доложил ему о принятом решении…»

Именно потому, считает историк, что о своем решении Паунд доложил главе кабинета, он и остался глух к доводам офицеров разведцентра, которые настойчиво пытались склонить Паунда к отмене безосновательного приказа. То есть из боязни передоложить главе кабинета о допущенной ошибке, Паунд уперся на своем и пожертвовал конвоем… Трактовка Ирвинга выгораживает Черчилля и обеляет Паунда:

«Благоговейный страх, который испытывал первый морской лорд перед Черчиллем, общеизвестен».

Но истинная причина упрямства Паунда не в особенностях его психики, равно как истинная причина «забывчивости» Черчилля не в его беспамятстве. Есть веские основания полагать, что истинным автором всей комбинации с конвоем «PQ-17» являлся не кто иной, как сам Уинстон Черчилль. Самый масштаб и характер замысла, его «беспроигрышный» для высшей британской политики характер при любом из возможных исходов идеально согласуются с политическим почерком и личностью Черчилля. Нельзя исключить, что Паунд даже и не знал всех замыслов своего могущественного патрона и был им использован «втемную», исполнив отведенную ему роль неудачливого охотника, а затем — перед лицом общественного мнения — козла отпущения.

Что касается Черчилля, то ничего принципиально нового к его портрету комбинация с конвоем «PQ-17» не прибавляет. Во время первой мировой войны, когда Черчилль являлся морским министром Великобритании, он уже проделывал нечто похожее. Вспомним август 1914 года и темную историю с германскими крейсерами «Гебен» и «Бреслау». Весь мир был поражен тогда беспрепятственным проходом этих крейсеров через Средиземное море в Константинополь. Достигнув Турции, корабли спустили кайзеровские флаги, подняли турецкие и принялись пиратствовать на Черном море, подвергая обстрелам русские города и нарушая судоходство. Имевшая все возможности уничтожить корабли противника в Средиземном море английская эскадра вдруг самым необъяснимым образом прекратила преследование, отпустив восвояси пойманные было в ловушку корабли кайзера (опять «непостижимое» решение!)…

Тайна обнаружилась впоследствии в самом скандальном виде. Оказывается, начиная войну с Германией, британский кабинет почел первым долгом предать своего русского союзника. Опасаясь, что Россия захватит черноморские проливы, англичане и «упустили» в Турцию крейсеры «Гебен» и «Бреслау». По Черчиллю, эти бронированные псы кайзера должны были охранять на Босфоре интересы Британской империи.

Как видим, почерки комбинаций поразительно совпадают. Корабли противника, то есть государства, с которым Англия воюет, в обоих случаях используются против своего союзника, то есть государства, с которым Англия связана формальным договором о военном союзе. В обоих случаях германский флот обслуживает нужды высшей британской политики против России.

Русофобия Черчилля в доказательствах не нуждается. Перемены в социальном строе России только удесятерили ненависть герцога Мальборо. Очутившись в 1941 году в роли, которая, надо полагать, и в страшном сне не снилась Черчиллю — союзником СССР по антигитлеровской коалиции, — он все силы своего изворотливого и циничного ума положил на то, чтобы вопреки любым обязательствам и договоренностям проводить свой политический курс. Суть его: Германия и СССР взаимно истощают друг друга в смертельном единоборстве, после чего США и Великобритания, сохранившие свой потенциал, диктуют миру свою волю.