Благодаря предусмотрительности командира “Новика” ни команда, ни офицеры ни разу не нуждались в провизии. Получив в свое распоряжение дану одного из офицеров, за городом, капитан 2-го ранга Шульц[108] приобрел заранее стадо коров, которые паслись под наблюдением матроса-пастуха, причем некоторые из них отелились, и в то время, когда на судах флота ели одну солонину, мы могли посылать в подарок друзьям то окорок телятины, то свежего мяса. Штук полтораста кур постоянно неслись, снабжая нас светили яйцами, и даже высиживали цыплят. Свиньи, бараны, гуси, утки — всего было запасено в изобилии.
На “Новике” нашлись два огородника, которые посеяли в начале осады всякую зелень, и в июле мы имели свой картофель, лук, столь необходимый в осаде, и другие овощи. В конце июля, когда на береговых позициях начали резать ослов, команда “Новика” ежедневно получала свежее мясо. Не раз вспомнишь добром такого заботливого командира, благодаря которому одна из главных тяжестей осады — дурная пища и даже голод была устранена».
На кораблях в дальних походах, естественно, насадить огород было невозможно. Вот и мечтали в офицерских каютах и матросских кубриках о таких «деликатесах», как картофель, лук, чеснок и пряная зелень.
Вот отрывок из рапорта командира броненосного фрегата (крейсера) «Адмирал Нахимов» капитана 1-го ранга Карла Деливрона[109] от 11 ноября 1888 года:
«Во время стоянки в Фунгале[110] мы приобрели покупкой 370 ведер красного вина для команды по 1 руб. 28 коп. за ведро и свежую провизию, платя по 5 руб. 12,29 коп. за пуд[111] мяса, по 2,87 коп. за пуд зелени и по 3 руб. 27,8 коп. за пуд белого хлеба; за пресную воду брали по 3 руб. 50 коп. за тонну».
Для справки приведем цены на некоторые товары из данного списка на рыках Москвы на середину января 1888 года
Фунт средней баранины стоил 14 копеек, говядины — восемь копеек, а свинины — девять копеек. Пуд весового пшеничного хлеба отдавали за 2 рубля 80 копеек, пуд ржаного — за 75 копеек.
Теперь перейдем к другой части, от которой напрямую зависело состояние как офицеров, так и матросов — к корабельной медицине. Тем более что положение старшего судового врача можно сравнить с главой современного Минздрава — естественно, в корабельных масштабах.
Особое отношение к здравоохранению на борту корабля заложил еще сам Петр Великий. Как известно, при необходимости царь часто занимался самолечением, для чего возил с собой своеобразную аптечку — сундучок, разделенный на множество отсеков. В них, как вспоминают очевидцы, были различные порошки и микстуры, пузырьки, пробирки, ступки с пестиками и так далее.
Морской устав Петра требовал от врачей немало. В частности, медик, помимо своих прямых обязанностей должен был следить за тем, «дабы больным пища была по определению давана добрая». В противном случае он был обязан докладывать командиру корабля.
Проступки лекарей и врачей должны были караться жестоко:
«Запрещается лекарю ни чего не брать с матрозов и с солдат больных или раненых, под штрафом возвращения того, что возмет и лишения своего жалования..