На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго

Как и было положено по Своду морских узаконений, на палубу вызвали судового врача, надворного советника Смирнова. Осмотрев мясо, медик запретил использовать его для мясных блюд, однако разрешил положить в борщ. Естественно, предварительно тщательно вымыв соленой водой.

Как мы помним, перед обедом в Российском Императорском флоте было положено произвести пробу пищи. Не стал исключением и день 14 июня. Нам точно не известно, отведал ли борщ командир «Князя Потемкина Таврического» капитан первого ранга Евгений Голиков (1854–1905), но то, что его пробовал судовой врач — сомнений не вызывает.

Заметим, что Голиков особой любовью нижних чинов не пользовался; по кораблю ходили слухи, что он за казенный счет построил себе три дома в Севастополе. Впрочем, за годы своей службы он не занимал никаких «хлебных» должностей.

Уроженец Кишинева Евгений Голиков стал мичманом в 1876 году. После недолгой службы на винтовом фрегате «Светлана» в 1876–1877 годах он попадает на Русско-турецкую войну 1877–1878 года, за которую получает орден Святого Станислава третьей степени с мечами и бантом и орден Святой Анны четвертой степени с надписью «За храбрость». Затем будет служба на императорской яхте «Держава», снова на «Светлане», императорских яхтах «Королева Виктория» и «Александрия».

С 1892 года офицеру начинают доверять ответственные должности. В 1891–1892 годах Голиков старший офицер мореходной канонерской лодки «Уралец», затем командует транспортами «Псезуапе» и «Гонец», броненосцем береговой обороны «Новгород», мореходной канонерской лодкой «Уралец». В 1899 году он был произведен в капитаны первого ранга, а в декабре 1903 года, после трех лет командования учебным судном «Березань», был назначен командиром эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический».

К тому времени он уже был награжден орденами Святого Станислава второй степени, Святого Владимира четвертой степени (за 18 проведенных морских кампаний) и Святой Анны второй степени.

Но вернемся на эскадренный броненосец «Князь Потемкин-Таврический».

Корабельного медика еще раз вызвали на палубу после того, как экипаж отказался от пищи. И снова слово очевидцу — минно-машинному унтер-офицеру Ивану Лычеву (1881–1972):

«… Командир приказал принести борщ и велел старшему врачу Смирнову отведать его. Принесли пробную чашку предварительно процеженного борща[260]. Смирнов попробовал.

— Чудесный борщ, никаких червей в нем нет»[261].

Кстати, командир корабля напрямую спрашивал, коков, насколько качество поданного врачу супа соответствует тому, что попало в командные бачки. Ему ответили, что борщ один и тот же.

Стоит отметить, что это был уже не первый случай недовольства матросов. В мае в ходе инспекторского смотра выяснилось, что ежедневно на корабле бесследно исчезает продовольствие на 50 пайков нижних чинов (отметим, что на тот момент броненосец проходил испытания, и численность экипажа не соответствовала штатной). Несколько позже команда выступила против использования в пищу недоброкачественной крупы и хлеба.

Тем, кто хотел бы узнать дальнейшие подробности восстания на «Князе Потемкине-Таврическом», имеет смысл ознакомиться с обширной литературой по данному вопросу. Нам же хотелось бы остановиться на ключевом моменте, который описывается практически во всех мемуарах и популярных книгах. Между тем такого события в ходе восстания просто не было.

Речь идет о знаменитом брезенте, которым якобы укрывали обреченных на расстрел матросов корабля. Инициатором выноса брезента на верхнюю палубу называют старшего офицера корабля Ипполита Гиляровского (1865–1905).

Сорокалетний старший офицер эскадренного броненосца находился в чине капитана второго ранга чуть больше года. В 1899 году он получил звание артиллерийского офицера первого разряда и до назначения на корабль успел послужить на постах флагманского артиллерийского офицера Отдельного отряда судов Балтийского моря и старшего артиллерийского офицера броненосного крейсера «Громобой».

Кстати, существует и другая версия происходившего на «Князе Потемкине-Таврическом» — зачинщикам было просто предложено выйти вперед для дальнейшей отправки на гауптвахту.

Но вот что пишет на сей счет Иван Лычев:

«Матросы зашевелились, зашептались и сначала поодиночке, а затем целыми группами стали перебегать направо, к башне….Через минуту у борта осталось человек тридцать, не успевших еще перебежать к башне.

Но командование корабля не намеревалось закончить конфликт мирным путем. Ему нужны были жертвы, чтобы запугать команду.