На торный путь

Этим спутником был не кто иной, как недавно прибывший в армию паж принца брауншвейгского барон Мюнхгаузен. Весело сощурившись, вьюнош пригляделся к высоте и озорно заметил:

– Я вижу только один способ: пальнуть из пушки, вскочить на ядро и, пролетев над позицией, всё рассмотреть.

– Да?.. – Манштейн покосился на шаловливого юнца и с некоторой укоризной, но вроде бы и в тон ему ответил: – Только уж лучше прыгать на бомбу, поскольку она гораздо больше и на ней сидеть удобней.

Такую фамильярность в отношениях с фенрихом полковник допускал по одной весьма веской причине. Не иначе как принц прислал в войско своего соглядатая, а поскольку общительность барона была общеизвестной, он имел возможность во многом преуспеть. А ещё Манштейну очень хотелось из первых уст послушать рассказ об имевшем место этим летом бракосочетании принцессы Анны, значение коего могло быть весьма велико и свидетелем которого был Мюнхгаузен.

* * *

Император Карл не упускал ни единого случая, позволявшего вовлечь Россию в интересы своего дома, и в этом плане венский двор возлагал большие надежды на предстоящее бракосочетание принцессы Анны, племянницы Анны Иоанновны, с принцем брауншвейгским Антоном-Ульрихом. Договорённость об этом была достигнута, но под разными предлогами свадьба всё время откладывалась, порождая всяческие толки. Венский двор весьма неодобрительно взирал на эти проволочки, и в конце концов Карл решил отправить в Петербург чрезвычайного посла.

Маркизу Ботта де Андорио было препоручено всеми мерами домогаться, чтобы принцесса в день обручения или бракосочетания была объявлена наследницей престола, однако герцог курляндский Бирон неукоснительно против этого возражал, усматривая тут намёк на возможную недолговечность царствования государыни. На другое представление, касавшееся определения приданого и дальнейшего содержания, было прямо сказано, что принцесса ни в чём недостатка иметь не будет, а в дальнейшем совершенно всё достанется ей неоспоримо.

Больше ни на чём венский двор настаивать не стал, поскольку уже сумел добиться того, что императрица изъявила формальное соизволение на упомянутый брак. Полная договорённость была достигнута в апреле месяце с тем, чтобы само бракосочетание произошло уже через несколько недель. По объявлении о сём важном событии были немедля начаты приуготовления. Всем придворным чинам и особам от первого до пятого класса наказано, дабы они к предстоящему торжеству обзавелись богатым платьем и имели бы приличествующий их званию выезд.

В назначенный день маркиз де Ботта, прибыв во дворец, получил аудиенцию. Он был встречен императрицей, стоявшей на возвышенном троне, имея по одну сторону знатных дам, а по другую кавалеров. Поднявшись на одну ступеньку, маркиз остановился напротив государыни и по старинному немецкому обычаю, вздев шляпу, объявил на немецком языке о сватовстве от имени императора принцессы Анны за принца брауншвейгского. Императрица Анна Иоанновна ответствовала маркизу по-русски, высказав на то изъявление своего соизволения.

После этого государыня перешла в дворцовую галерею и, став под балдахином, дала аудиенцию принцу брауншвейгскому, который объявил о своём желании сочетаться браком с принцессою Анною. Затем к императрице приблизился посол, и ему было сказано, сколь охотно государыня удовлетворяет желание императора римского. Заявив так, она вышла в другую комнату и привела оттуда принцессу. Далее последовало обручение, при котором посол вручил невесте от имени римского императора богатый дар, состоявший из драгоценных камней и жемчугов.

В назначенный день бракосочетания ко двору съехались знатные особы, а когда на улицах в два ряда выстроились полки, шествие началось. Впереди ехал отряд конной гвардии, за ним верхами придворные трубачи и литаврщики. Потом гофкурьеры, а за ними следовал в открытой коляске гофмаршал. Далее, в каретах, запряжённых шестериком, по чинам ехали воинские и гражданские особы первых пяти классов, сопровождаемые ливрейными служителями, которые шли пешком, а сразу позади них следовал обер-гофмаршал с жезлом в руках.

Императрица и принцесса-невеста сидели вместе, напротив друг друга, в большой парадной карете, рядом с которой верхами ехали обер-шталмейстер и генерал-адъютанты, а уже за ними – камергеры и камер-юнкеры по старшинству. После императрицы следовали великая княжна Елизавета Петровна со своим придворным штатом и второй отряд конной гвардии. Далее обер-гофмейстерина, статс-дамы, фрейлины и особы женского пола по рангам. При этом надо отметить, что герцог и герцогиня курляндские ехали порознь в богатейших каретах, а замыкал всё великолепно-красочное шествие ещё один отряд конной гвардии.